Она с убитым стоном утыкается лбом мне в плечо.
— У тебя одно на уме!
— Это просто ты неотразимая. Прости меня дурака, а? Кстати, ночью я к тебе не приставал.
— Ты так думаешь?
Вопрос застаёт врасплох. Я, если честно, помню только как разделся и вырубился, едва обняв Мари. Разве что дышал в макушку. Не говоря уже о том, что спящие за себя не отвечают.
— Не помню. Если что-то и было — это всё рефлексы.
— Мартышев, расслабься, — усмехается Мари. — Среди всех твоих безобразий, это самое безобидное… было бы.
Вот обманщица! Сейчас бы её… Эх!
— Зараза, — просовываю пальцы за тонкий пояс, целомудренно завязанный бантиком на тонкой талии. — Но утро тебе понравилось, да?
— Ты серьёзно собираешься обсуждать это сейчас? — левая бровь Ахметовой медленно ползёт вверх…
Меня тактично сдувает с кухни!
— Опачки… Ну и куда ты такая красивая собралась?
Слегка теряюсь перед представшим передо мной зрелищем.
Кнопка уже полностью переоделась и теперь деловито натягивает шапку.
— Мне надо к Костику.
Мари подныривает под мою руку, но тоже застывает в растерянности.
— Зачем?
— Ма, он сказал, что мы дружим… А потом… поцеловал! — сердито сопит Ксюша. — Всё теперь. Жди лялю!
Никак не решу, то ли мне плакать, то ли смеяться, то ли всё-таки схватиться за голову.
— Прям поцеловал? — уточняю с улыбкой, не сумев окончательно справиться с распирающим меня весельем.
— Да! Вот так! — Она вытягивает губы дудочкой и возмущённо тычет пальцем себе в щёку. — Вот сюда! Сейчас я ему покажу!
— Ксень, не паникуй. — Запускаю пятерню себе в волосы и хорошенько дёргаю, пытаясь заставить мозги быстрее соображать. — Дети бывают только у больших девочек.
— Мама говорит, что я большая, — бурчит она, засеменив в прихожую. От негодования не с первой попытки попадает ногой в ботинок.
И что тут скажешь?
Труба Костику.
Я представить себе не мог, что быть родителями так сложно. Мозги кипят и плавятся, а правильных слов, вот чтоб наверняка быть понятым, хрен подберёшь. Ошарашенным взглядом прошу совета у скрестившей руки на груди Мари.
Мари ответной усмешкой ясно даёт понять, что никаких советов мне давать не будет. Что-то вроде: «Раз умный такой, выпутывайся сам». На этом наш бессловесный диалог заканчивается, но уже через мгновение, когда Кнопка берётся за второй ботинок, становится ясно: Костю нужно срочно спасать. Не сегодня так в садике она с него шкуру спустит.
— Ксюша, посмотри на меня. — Беру её за руки. — Я взрослый?
Она нехотя поднимает на меня глаза.
— Взрослый.
— Умный?
— Умный, — кивает после небольшой паузы.
— Давай сделаем так… — вздыхаю, осуждающе глядя на пытающуюся замаскировать смех кашлем Мари. — Продолжим этот разговор, когда придёт время. А с Костиком я сам по-мужски поговорю.
Кнопка снова кивает, хотя многообещающая улыбка прямо кричит о том, что мальчишке всё равно несдобровать.
— А как ты узнаешь, что время пришло? — моментально переключается ребёнок.
Опустившись на корточки, перехватываю маленькую ступню малышки и помогаю ей обуться.
— Мама поймёт. А пока у меня крутое предложение, — быстро перевожу тему, пока мне на голову не сошла очередная лавина неловких вопросов. — Поехали все вместе к твоему деду.
— А Амиль?
— Амиль… сейчас занят. Пусть выздоравливает. Чего зря деда пугать?
— Не пойми меня неправильно, Мартышев, но мы пока не можем принять твоё предложение. У нас дедушка старой закалки. А тут, как бы сказать… — Мари стучит пальцами по губам, шифруя разговор не для детских ушей в понятную мне аналогию. — Вот посадил человек саженец и пошёл своей дорогой. Другие деревце поливали и выпалывали сорняки. А потом, когда деревце выросло большим и раскидистым, он вдруг решил вернуться и построить дом в тени. Думаешь, ему будут рады?
— Так пусть построит большой дом. Как наш! Чтобы все могли там жить. И всем будет радость, — выдаёт Кнопка, глубокомысленно почёсывая лоб.
— Слышала, Ахметова? Мне нужно срочно обсудить проект дома. Собирайся.
— На мотоцикле втроём поедем? — иронично тянет Мари, едва заметно дёргая уголком губ в попытке скрыть улыбку.
— Полчаса, — ухмыляюсь, подмигивая дочери. — Я пригоню своим дамам шикарную карету.
— Не чёрную? — настороженно уточняет Ксюша.
— Вишнёвую, — отзываюсь, снимая блокировку с телефона. Насколько мне известно, Рома с Катей по выходным предпочитают уединение.
— Ура, мы едем к деду! — тут же подрывается с пуфика мой непоседливый саженец. — Ну, держись гусь вонючк-а-а!
Убедившись, что наше чудо скрылось в детской, припираю Мари к стене.
— Ну что, красавица, попалась? В этот раз ты покажешь мне свою девичью спальню.
Аккуратно убираю тёмную прядь волос ей за ухо.
— Зараза ты, Мартышев. Заслуженная…
Эстетика обнажённых душ
Мари
Никогда ещё дорога в родительский дом не была для меня такой волнительной. Я в основном отмалчиваюсь под предлогом того, что не хочу будить задремавшую у меня на руках Ксюшу, но на самом деле переживаю, как пройдёт знакомство Макса с моим папой.
Пока ждала Мартышева, набралась храбрости позвонить отцу. Предупредила, что приеду с парнем, и он вроде как отнёсся нормально. Даже пошутил, что уже не надеялся выдать меня замуж. Но меня всё равно терзает тревога. Одно дело заявиться с новым знакомым и совсем другое — с «Козлом, который обесчестил мою дочь!».
И доказывать, что дочь сама честь не сберегла — бессмысленно. «Ответственность в этих делах на мужчине». Хоть тресни!
— Может, оставишь нас, а сам сперва домой заедешь? — вздыхаю, разглядывая из машины новенький забор. Стараниями Амиля наш дом теперь и не узнать. Гостей не стыдно пригласить. Ещё бы не было так нервно.
Макс расстёгивает ремень безопасности, не переставая внимательно смотреть на меня через зеркало заднего вида.
— Шутишь? — тяжелеет его тон.
— Серьёзно. Навестишь мать, ей будет приятно. А к нам уже на ужин…
— Я проведу эти выходные с вами, — перебивает он с улыбкой, но твёрдо. — Да и целых полдня с матерью! Мы друг друга столько не выдержим. Хочешь нас вконец перессорить?
— Мам, пусть с нами идёт! — вклинивается Ксюша, сползая с моих колен, открывает дверь и выскакивает на тротуар.
