Когда мы вернулись в каюту, между нами царило болезненное тяжелое напряжение. Миранец был хмурым и злым. Но он злился не на меня, и даже не на подозрения медика. Просто на ситуацию, на последствия произошедшего со мной. Он смотрел на меня с болью, с нежностью, а затем нерешительно сделал несколько шагов ко мне.
Я сама обняла Рина за талию, сама уткнулась в его грудь и застыла. Слез не было, но внутри было так горько, что захотелось закричать.
- Прости меня, Эля – тихо сказал Рин – прости за то, что это вскрылось. За то, что ты вынуждена была снова вспомнить.
- Это не сотрется из памяти – покачала я головой – знаешь, наверное, хорошо, что я была под препаратами и не помню подробностей. Иногда мне хочется, чтобы все случившиеся со мной, то, что сделал Лиам, было просто дурным сном. А когда мне показали последствия, я поняла, что это не сон. Что это было на самом деле.
Миранец стоял, уткнувшись мне в макушку и хрипло дышал.
- Хочу забыть – сказала я тихо – вытеснить это из головы чем-то еще. Чем-то хорошим и приятным.
- Что мне сделать для этого, звездочка?
- Поцелуй меня – попросила я, сама от себя не ожидая.
Рин отстранился и посмотрел мне в глаза.
- Мне станет легче, я уверена – продолжила я.
Сейчас я осознала, что близость Рина дарит мне тепло и силу. Что его объятия не вызывают у меня ничего плохого, только чувство правильности, защищенности, гармонии. Что аромат его кожи и тепло рук ассоциируются в моей голове с чем-то хорошим, тем, от чего внутри становится светлее. Эти чувство пронзают ту тьму, которая, казалось, навсегда поселилась в моей душе с того самого злополучного утра, когда прежней Элины не стало.
Миранец наклонился к моему лицу близко-близко. Его теплое дыхание опалило кожу губ, от чего во рту пересохло, а по позвоночнику пробежали горячие мурашки. Я облизнула губы. Зрачки мужчины расширились, а цвет глаз стал темнее и насыщеннее. Интересно, эти странные всполохи, периодически вспыхивающие в яркой синеве его радужки и есть та самая пси-энергия?
- Это то, чего ты сейчас хочешь? – сказал он мне в губы – то, от чего тебе станет легче?
Я кивнула. Несмело и осторожно. Появилось чувство какой-то неотвратимости. Словно своим молчаливым кивком я переступаю некую грань, за которой начинается что-то новое. И для меня, и для моего будущего супруга.
Губы мужчины прикоснулись к моим. Легко, почти невесомо. Он просто приложился ко мне губами, не углубляя поцелуй, не раскрывая мой рот для себя. Пальцы Рина сжались на моей спине, он рвано выдохнул и застыл, закрывая глубокие, завораживающие глаза.
- Еще – прошептала я его в рот.
Рин усилил напор. Я подалась ему навстречу, впуская его язык, наклоняя голову, чтобы ему удобнее было меня целовать. И миранец целовал, меняя нежные ласки на интенсивные, то покусывая, то оглаживая. Я захватила губами его язык и еле слышно застонала. Мы стояли посередине нашей каюты и целовались, целовались пока хватало дыхания. А когда воздух заканчивался, делали шумный вздох и снова стремились к губам друг друга. Рин целовался умело, нежно, искусно. То глубоко, то почти неощутимо. А я просто растворилась в своих ощущениях, понимая, что мое желание близости только усиливается. И в этот момент я не думала ни о чем, мысли словно исчезли. Остались только я и Рин. Его мягкие светлые волосы в моих пальцах, теплые губы, руки, которые прижимали меня к твердому большому телу. И ощущение правильности, гармонии. Ощущение единения с этим мужчиной, и чужим и уже не чужим, такое четкое, такое яркое.
Потом мы долго сидели рядом, молча. Рин гладил меня по голове, я вдыхала аромат его кожи, который теперь казался мне до боли родным.
А ночью я и миранец, как и в прошлый раз спали без одежды, прижимаясь к другу. С той лишь разницей, что перед тем, как провалиться в сон мы слова целовались, пока губы не заболели. И утром, перед тем, как он ушел на мостик, и перед обедом, когда он пришел в каюту, а я сидела и изучала информацию про Миран, доступ к которой он мне предоставил. И после обеда.
И мне было будто бы мало. После того, первого поцелуя в моем теле что-то изменилось. Оно словно проснулось и четко посылало мне определенные импульсы. Меня как магнитом тянуло к миранцу, и с каждым его касанием это ощущение становилось все сильнее и сильнее, все полнее и четче. Когда я целовала его, моя боль уходила, когда он целовал меня, мне становилось легче. Это было так странно, но одновременно с этим правильно. И меня отпускало.
Глава 14: Полет и звонки
Крейсер "Миранская комета"
Элина Илларионова
Следующий день полета получился довольно приятными и интересными. Рин сводил меня на мостик и позволил задать все интересующие меня вопросы, касающиеся миранского крейсера, и даже посидеть за капитанской панелью. Познакомил с командой – своими подчиненными и коллегами, с техниками и пилотами, обслуживающими «Комету». Мы провели довольно много времени вдвоем в каюте. Он рассказывал о себе, о своей жизни. Я пыталась узнать о будущем муже как можно больше.
Меня интересовало все: что он любит и не любит, чем занимается в свободное время. И он рассказывал. А я слушала его голос, чарующий, приятный, глубокий и с каждым мгновением понимала – Рин мне нравится. Нравится, как мужчина. Нравится его спокойствие, основательность, нравится его сила. Нравится, как он мягко улыбается, как грациозно двигается. И я хочу узнавать его, открывать его для себя. Я искренне и по собственному желанию этого хочу. Чего было больше в этом желании - притяжения, вызванного пси-энергией или все же моих собственных чувств тяжело было понять. Как бы то ни было, ситуация, в которую я угодила, уже не казалась мне ловушкой. Сближение с Рином в какой-то мере становилось для меня некой реабилитацией. Такой беспросветной, горькой обреченности я уже не ощущала. И радовалась этому, так как эти приятные ощущения давали мне...надежду.
В этот же день я связалась с Денисом. Мы проговорили почти час. Я убедила его в том, что пока со мной ничего плохого не случилось. Я выбрала время, пока Рин был на службе и откровенно призналась брату – пусть вся ситуация с процедурой, с вынужденным замужеством мне и не нравится, но мне нравится мой будущий муж.
- Он показался мне неплохим мужиком – признался Денис. Брат, пусть и не обладал даром разбираться в разумных, но имел хорошую интуицию. Я верила ему и сделала все, чтобы он поверил мне и тому, что мое переселение на Миран для меня не трагедия. Я и сама убедила себя в этом, а мой последующий звонок Дрейку это только подтвердил.
Честно говоря, я волновалась. Рин сказал о том, что любой из двух оставшихся будущих мужей будет счастлив поговорить со мной в любое время. Но я тянула с этим, сама даже не знаю почему.
И вот, удовлетворенная разговором с братом, я все же решилась на звонок.
Дрейк ответил сразу. Мне кажется, он не ожидал моего звонка, но при виде моей проекции, его зрачки расширились в удивлении, а губы дрогнули. Я рассматривала его и некоторое время не знала, что сказать.
