— Нет.
Карр улыбнулся.
— И это те два события, которые обратили на себя ваше
внимание в результате шестимесячного терпеливого и пристального наблюдения,
когда вы находились в одном доме с этими двумя женщинами? Вы были настроены
зорко, как сокол, следить за Мартой Отли, чтобы не дать свершиться ее коварным
планам. И вот в результате мы имеем два случая, о которых вы нам рассказали.
— Но это лишь то, что я смогла вспомнить.
— Не слишком много, если учесть, что с самого первого
взгляда миссис Отли была вам антипатична.
— Я этого не говорила.
— А я-то полагал, что говорили, — улыбаясь, сказал Карр. —
Но пусть в этом разбираются присяжные. Да это и не важно вовсе. Имеет значение
лишь то, миссис Диксон, что вы жили в одном доме с двумя женщинами полгода. Все
это время вы внимательно следили. Вы внимательно слушали. Вы были решительно
настроены не позволить Марте Отли реализовать ее планы. Она не могла
ускользнуть от вашего бдительного взора. Вы замечали каждый ее шаг, слышали
каждое слово, пытаясь обнаружить, каким образом Марта Отли оказывает влияние на
мисс Престон. И в результате всех этих длительных усилий вы оказались способны
привести лишь два примера такого рода. В первом случае в доме не оказалось
чернил, миссис Отли купила их на следующий день и заполнила ручку. Во втором
случае она напомнила мисс Престон о предстоящем приеме у дантиста, что
полностью соответствовало истине. Можете вы припомнить еще что-либо?
Свидетельница потерянно посмотрела на Инес Стэплтон, умоляя
ее о помощи.
— Вы понимаете мой вопрос? — настаивал Карр.
— Да, понимаю.
— Вы способны ответить на него?
— Мне кажется, что говорить так было бы неправильно.
— Но послушайте, миссис Диксон, вы привели лишь два примера,
больше вы ничего не можете припомнить. Разве было еще что-то, о чем вы
рассказывали адвокату Барбары Хонкат? Или присяжным? Ведь вы помните лишь два
случая?
— Сейчас да.
Карр с улыбкой поклонился:
— Это все, миссис Диксон. И я хотел бы выразить вам
благодарность за вашу честность и беспристрастность.
Дуг Селби обернулся и посмотрел в глубину зала. Сильвия
Мартин стояла рядом с Колеманом Декстером недалеко от дверей.
— Пригласите следующего свидетеля, — провозгласил судья
Фэйрбенкс.
— Позвольте лишь для протокола, ваша честь, — изысканно
вежливо произнес Карр. — Я хочу заявить, что, как явствует из показаний,
завещание было подписано в моей конторе в Лос-Анджелесе. Кроме завещателя свои
подписи поставили два свидетеля. Один из них — мистер Франклин Доусон —
присутствует в суде, и, если противная сторона желает, его можно пригласить на
свидетельское место. Высокий суд, возможно, примет во внимание, что этот
свидетель уже давал показания в ходе обязательного слушания о действительности
завещания. Если же противная сторона все-таки пожелает выслушать его в связи с
иском о незаконном давлении, мистер Доусон готов ответить на вопросы. Если
такое пожелание не будет высказано, я бы попросил освободить мистера Доусона от
дальнейшего пребывания в суде, потому что, затрачивая время на свидетельские
показания, ему приходится приносить в жертву свои деловые интересы.
— Мы собираемся послушать его, — загудел Беркли Стэнтон.
— Прекрасно, он готов, — заявил Карр. — Мистер Доусон,
соблаговолите, пожалуйста, занять свидетельское место.
— У нас нет необходимости сейчас заслушивать данного
свидетеля, — вмешалась Инес Стэплтон.
Карр с удивлением посмотрел на нее:
— Но, как я понял, мистер Стэнтон желает его допросить.
— Приглашайте свидетеля, — прервал Карра Стэнтон. — Я
немедленно начну допрос от имени моего клиента Харви Престона.
— Превосходно, — сказал Карр.
Селби на цыпочках пробрался через зал и кивнул Сильвии
Мартин. Декстер и она присоединились к нему в коридоре.
— Ну что? — спросил Селби.
— Как поживаете, мистер Селби? — сказал Декстер. — Боже, ни
за что бы не сказал, что это та же женщина, которую мы видели вчера.
— Да, изменения существенные, — согласился с ним Селби. —
Интересно, не ее ли вы заметили вчера утром выходящей из номера мистера Роффа?
— Мисс Мартин уже задавала мне этот вопрос. Очень жаль
разочаровывать вас, ребята. Но ответ все тот же.
Я не знаю. Если бы вы вчера спросили, не выходила ли
роскошная блондинка из номера Роффа, я бы ответил однозначно — нет. Но сегодня,
когда она так изменилась, мой ответ — не знаю. Я понимаю, что не приношу вам
никакой пользы и выгляжу круглым идиотом, но все равно — не знаю.
— Значит, определенно вы ничего не можете сказать?
— По совести говоря, не могу. Она так изменилась со
вчерашнего дня, когда я видел ее в гостинице, что, войдя в зал суда, я готов
был поклясться — никогда раньше я не видел этой женщины. И, признаюсь,
рассматривал ее пристально и не без интереса. Новая прическа, одежда, манеры
превратили ее в другого человека. Сейчас это милая, застенчивая школьница, в
гостинице же она смотрелась на миллион долларов. Вполне осознавала
привлекательность как своего наряда, так и своих бедер. Было видно, что ей
нравится привлекать внимание, но в то же время она всегда готова повернуться и
отшить вас одним холодным взглядом. Наверное, это не самое хорошее описание,
но…
— Думаю, описание просто прекрасное, — рассмеялся Селби. —
Но суть вопроса в том, могла бы она теоретически быть той женщиной, которую вы
видели выходящей из номера Роффа?
— Думаю, могла, но не скажу, что это она. И женщина-адвокат
там, в зале, вполне могла быть той самой особой. Поймите, майор, я лишь
обернулся и бросил беглый взгляд. Не было абсолютно никаких причин
рассматривать ее внимательно. Обычная женщина с бельем для стирки. И только
значительно позже я вспомнил о листке на полу. При этом я не уверен, на самом
ли деле я видел, как он падал, колыхаясь, или мне это почудилось. Но все же,
поразмыслив хорошенько, я прихожу к выводу, что она все-таки выронила бумажку.
А вообще-то, я сразу выбросил это из головы, у меня были действительно важные
дела, которые следовало обмозговать. Поэтому я сразу ушел в свой номер. Думаю,
я ничем не могу вам помочь, кроме как дать клятву, что некая женщина вышла в
такое-то время из номера и на руке она несла мужские сорочки.
— Итак, вы уверены лишь в том, что некая женщина вышла из
такого-то номера в такое-то время?
— Клянусь, это так, майор Селби, и ни один адвокат в мире не
сможет сбить меня с этой позиции. Но если дело дойдет до идентификации, от меня
не будет ни малейшей пользы. Я послушал здесь этого юриста, как его… Карра, и…
Одним словом, совершенно не важно, кто бы ни была эта женщина, я не смогу
узнать ее. А если я займу свидетельское место и попытаюсь идентифицировать
женщину, адвокат станет вить из меня веревку, а потом завяжет ее узлом, и мои
показания окажутся бесполезными. И вообще, женщина-адвокат больше похожа на ту,
что я видел, нежели блондинка. Но я не могу точно определить.
