— Он записал в бланке регистрации свой домашний адрес?
— Нет. Мы не требуем этого. Там есть графа об адресе, но ее
часто оставляют пустой, а дежурный не настаивает. Наверное, это наша вина.
— Он заказал номер заранее?
— Нет. Просто приехал сегодня утром и спросил, есть ли
свободные комнаты.
— Багаж? — задал вопрос Селби.
Норуолк кивнул головой в сторону дорожной сумки и потертого
портфеля, стоящих на багажной стойке:
— Он путешествовал налегке. Портфель, сумка и пальто. Я
специально проверял у коридорного.
Рекс Брэндон обошел номер и сказал:
— Ну что ж, это, пожалуй, все, что мы можем сделать, однако
надо попросить доктора осмотреть его. Он…
Раздался громкий и властный стук в дверь.
— Отто Ларкин, — лаконично обронил шериф. Фрэнк Норуолк
открыл замок.
Отто Ларкин толчком распахнул дверь и, едва взглянув на
труп, посмотрел на шерифа.
— Привет, Рекс, как идет дело?
Норуолк прикрыл дверь и повернул защелку замка.
Ларкин уставился на Селби, пытаясь соединить для себя
знакомое лицо и непривычную военную форму. Узнав, он схватил руку бывшего
прокурора обеими руками.
— Дуг Селби! Вот это да! Ужасно рад тебя видеть. Нет,
правда, я очень рад. — И добавил, как человек, искренность которого может
вызвать сомнение: — Можешь мне поверить!
В бытность Селби окружным прокурором, особенно в первые
годы, пузатый шериф полиции, внешне демонстрируя сердечность, всегда был на
стороне Сэма Роупера и его команды. Под маской дружелюбия скрывалась
враждебность и готовность нанести предательский удар прокурору или шерифу, а
если представится возможность, то и обоим сразу. Теперь же, повернувшись на сто
восемьдесят градусов — профессиональные политики называют это естественной
переориентацией, — Ларкин испытывал подлинно дружеские чувства к шерифу и
бывшему прокурору.
— Итак, теперь ты майор, Селби, — продолжал Ларкин, и его
лицо светилось искренним расположением.
— Как твои дела? — спросил Селби. — Ты отлично выглядишь.
— Прекрасно себя чувствую, — отвечал Ларкин. — Правда,
приходится таскать на себе лишний жирок, но я намерен хотя бы частично от него
избавиться. Так что у нас здесь?
— Постоялец дал дуба от сердечной недостаточности, — ответил
Норуолк.
Ларкин еще раз бросил взгляд в сторону распростертого на
полу тела и вынес свой окончательный вердикт:
— Ясно, машинка была с дефектом. Значит, вы все осмотрели?
Теперь нам следует известить коронера. Больше здесь нечего делать. Может,
ребята, спустимся вниз и выпьем по чашечке кофе? Там мы…
— Взгляни-ка на этот кусок сахара, Рекс, — сказал Селби.
— Что там не так?
— Ты разве не чувствуешь постороннего запаха? Кроме того,
кусок чересчур влажный, обрати внимание, как он поблескивает.
Шериф Брэндон посмотрел на сахар.
— Что за сложности с этим кусочком, ребята? — спросил Отто
Ларкин.
— Видишь специфическую пену, выступившую изо рта покойника?
Наклонись над ним, и ты почувствуешь слабый запах горького миндаля.
— Ну и что из этого?
— Это все признаки отравления синильной кислотой, или
цианистым калием. Кроме того, если оставшийся кусочек сахара был ранее пропитан
цианистым калием, он начинает более активно впитывать влагу из воздуха.
Норуолк нахмурился, чувствовалось, что он с трудом
сдерживает раздражение.
Маленькие глазки Отто Ларкина заблестели, а шериф явно
помрачнел.
— Ты полагаешь, это самоубийство, Дуг? — тихо спросила
Сильвия.
— Не понимаю, почему он должен был так усложнить способ
расставания с жизнью? Если он хотел отравиться, то почему просто не принять яд?
Он…
Кто-то вновь постучал в дверь.
Норуолк взглянул на шерифа и, не дожидаясь сигнала, повернул
защелку и открыл дверь.
У порога стоял коридорный с каким-то небольшим
продолговатым, обернутым в зеленую бумагу предметом.
— Я подумал, вам это будет интересно, — сказал коридорный.
— Что это? — спросил Норуолк.
— Пакет для мистера Роффа. Мы хотели вручить его раньше, но
на наш стук никто не отвечал, поэтому в ячейке для ключей оставили записку о
посылке…
— Когда это было? — спросил шериф.
— В записке сказано — девять тридцать утра.
— Как поступим? — обратился Норуолк к представителям власти.
— Будем вскрывать?
Шериф утвердительно кивнул.
Норуолк развязал бечевку и снял зеленую бумажную обертку.
Под ней обнаружилась картонная коробка. Он приподнял крышку, заглянул внутрь и
нахмурился, увидев содержимое.
— До чего этот парень додумался? Заказать цветы на
собственные похороны…
— Что там? — спросил Брэндон.
Вместо ответа Норуолк повернул коробку так, чтобы все могли
увидеть ее содержимое.
В коробке, выстланной мятой зеленой бумагой, покоился
одинокий цветок гардении.
Пальцы Сильвии впились в руку Дуга Селби — она умоляла его о
молчании.
Брэндон хрипло произнес:
— Как получилось, что в гостиницу прислали цветы? Он их сам
заказал или…
— Мне кажется, сам, — ответил Норуолк. — До вашего прихода я
проверил его телефонные разговоры. Один из звонков был в цветочный магазин. Он
позвонил, как только въехал.
— Один из звонков? Значит, были и другие? — спросил Селби.
— Да, в восемь пятьдесят пять он звонил на железнодорожный
вокзал.
— Вокзал… — протянул Брэндон. — Возможно, они там запомнили
этот разговор.
— Я уже проверил, — сказал Норуолк. — Там был всего один
человек. Говорит, что помнит разговор, потому что он состоялся как раз перед
проходом товарняка. На подходе был состав номер девять. Звонивший
интересовался, не опаздывает ли номер двадцать третий.
— Двадцать третий? — Брэндон посмотрел на Селби. — Ты прибыл
этим поездом?
— И еще дюжина других пассажиров, — небрежно бросил Селби.
Сильвия не сводила умоляющих глаз с Рекса Брэндона.
Убедившись, что тот понял ее сигнал, она показала взглядом на Отто Ларкина.
— Кто-нибудь его посещал? — спросил Селби у Норуолка.
