– Ещё раз, Яна, – скомандовал доктор.
Вложила в потугу больше, чем максимум. Всё, что у меня было, последние капли.
Услышала тоненький писк и не могла поверить своему счастью. У меня получилось? У нас получилось!
– Ты молодец, Яна, – сказал негромко Кирилл, слегка улыбаясь.
Он наблюдал за сыном и за мной, за каждым движением докторов, которые прослушивали сердцебиение ребёнка и осматривали его.
Малыш был смешным и пухлощёким, несмотря на небольшой срок беременности. Темные волосы, как у отца, закрытые глазки и фиолетовая кожа. Я обессиленно улыбнулась, почувствовала, как сердце наливается теплом, как щиплет глаза от слёз и протянула к малышу руку. Пуповину между нами перерезали, а его самого почему-то унесли, даже не дав мне притронуться.
– Мы заберем ребёнка на обследование, Яна, – произнесла доктор-неонатолог. – Легкие совсем слабые, будем наблюдать.
Она скрылась за дверью родовой палаты вместе с ребёнком, оставляя меня и Кирилла в недоумении и с тяжелым грузом на сердце.
45
Кирилл
Я отец. Снова. Эта мысль не давала мне покоя вторые сутки. Мешала отвечать на звонки и сосредоточится на работе. Я думать ни о чем не мог, кроме маленького розового тельца малыша, издававшего крики, и измученного, но одновременно счастливого лица Яны. У нас с ней родился сын.
Тогда, после родов, я не успел его толком разглядеть, а вчера наблюдал за ним через стекло палаты, где его будут держать до тех пор, пока врачи не скажут, что с его легкими все в порядке. Он похож на нее, но волосами и смуглой кожей явно пошел в меня.
– Привет, – я закрыл за собой дверь в палату и посмотрел на Яну, которая переводила взгляд с моего лица на цветы, которые я держал в руке.
– Привет, – она улыбнулась одними губами, но получилось у нее плохо. Я знал, что она волнуется за нашего сына и, судя по запавшим глазам, совсем мало спит.
Я положил цветы на подоконник, сделав пометку сказать медсестре, чтобы принесла вазу, и сел рядом с Яной.
– Как ты?
– Нормально… – она пыталась говорить твердо, но не справилась, и ее лицо жалобно скривилось. – Ты говорил с врачами? Они ничего мне толком не объясняют… Говорят, что с нашим сыном все будет в порядке, но я…
Из ее глаз покатились слезы.
– Он такой маленький… И я так хочу о нем заботиться.
Я нашел ее руку и сжал.
– Врачи ничего от тебя не скрывают, Яна. С нашим ребенком все будет в порядке. «Аист» – это лучшая клиника в столице. И я только что говорил с доктором. Если ты не веришь ему – поверь мне. Я тебя когда-нибудь обманывал?
Яна вытерла слезы и, шмыгнув носом, помотала головой. В этот момент все наши былые разногласия вдруг потеряли значение. Я понял, что сейчас больше всего хочу лишь одного: чтобы с сыном все было в порядке, а ещё, чтоб она улыбнулась.
– С ним все будет хорошо. Просто нужно быть сильной и немного подождать.
Яна сжала губы и кивнула.
– А глаза у него твои, ты видела?
– Цвет еще изменится, – в ее голосе прорезались теплые нотки. – Мне кажется, что он вылитый ты. Волосы темные и брови такие же.
– Да нет. Очень похож на тебя, к счастью. Было бы непростительно, если бы наш сын не унаследовал красоту своей мамы.
Яна замерла, распахнула глаза. Удивилась? Я ничего такого не сказал. Мама у нашего сына и впрямь красавица.
– Спасибо, – еле слышно прошелестела она, опуская взгляд. – Как тебе, кстати, имя Гриша?
Гриша? Григорий. Мне нравится.
– Ему подходит. Стоцкий Григорий Кириллович?
Яна улыбнулась, на этот раз широко и искренне.
– Звучит внушительно. Ему идет твоя фамилия.
Я тоже так думал и в очередной раз удивился, как резко поменялась моя жизнь. У меня родился сын. Впору дедом становиться – а тут стал отцом. Пеленки, первый зуб, ветрянка, первый день в школе. Сейчас все это уже не представлялось таким ужасным, как раньше.
– Ты питаешься хорошо, Яна?
Она покраснела.
– Не было аппетита… из-за волнения.
– Тебе нужно есть, – я понизил голос до строгого. – Восстанавливаться после родов и готовиться кормить нашего ребенка. Ты ведь хочешь, чтобы Гриша был здоровым?
Я достал из пиджака телефон.
– Давай закажу тебе что-нибудь из ресторана. Что хочешь? Мясо, рыбу, овощи?
– Мне многое нельзя, поэтому не надо, – Яна накрыла мою руку своей узкой ладошкой и отвела мобильный в сторону. От соприкосновения с ее теплой кожей кровь забурлила сильнее. – Ничего не нужно. Здесь отлично кормят. Я съем и суп, и второе, обещаю.
Телефон ожил в руке, завибрировал. Звонила моя помощница, значит, дело срочное. Укол сожаления все же пронзил грудь, уходить так рано не хотелось. Мне нравилось сидеть рядом с ней и разговаривать о маленьком человеке, который нас объединяет.
Приложил трубку к уху:
– Я сейчас перезвоню.
– Дела ждут, да? – Яна понимающе улыбнулась.
Я кивнул и поднялся.
– Я тебе позвоню, как освобожусь. И ты звони в любое время.
46
Яна
– У кого такие красивые глазки? У Гриши? У кого такой красивый носик? У моего сынули, да?
Сын улыбнулся мне беззубым ртом и поморщился, и в этот момент я полюбила его еще сильнее, если такое вообще было возможно.
Я понятия не имела, откуда появился этот странный мурлыкающий тон и почему из меня беспрестанно сыплются нежные, немного нелепые фразы. Знала только одно: остановиться я не могу. С тех пор, как Гришу привезли в палату, сказав, что его здоровью ничего не угрожает, мне открылся новый, более счастливый мир. Мир, в котором я почувствовала себя мамой самого прекрасного малыша на свете.
К счастью, Гриша быстро добирал нужный вес, и за несколько дней, проведенных рядом со мной, стал весить, как любой здоровый младенец. Глядя на него, я не могла поверить, что когда-то без него жила. Все разногласия с Кириллом, проблемы с Сашей и агрессия Инги стали казаться мне сном. Будто это случилось в прошлой жизни.
– Смотри, кто к нам пришел, – я развернула личико Гриши к двери, откуда на нас смотрел Кирилл. В руках он держал огромный букет цветов и улыбался.
Появление на свет нашего сына изменило наши отношения, и всякая напряженность между нами исчезла. Кирилл мог приехать в обед или после работы и подолгу сидел рядом с нами. Иногда брал Гришу на руки и осторожно гладил темные завитки волос у него на лбу. Весь медперсонал был уверен, что мы с Кириллом счастливая семья, а санитарка Люба всякий раз, когда уносила из палаты очередной букет, который он заменил новым, говорила, что завидует тому, как он на меня смотрит. Я только вздыхала. Люба думала, что Кирилл в меня влюблен, но это не так. Все это он делает лишь ради своего сына.
