— Грамарь такого не прощает.
— Ушел от нас Горошников, надо его брать.
— Да я уже озадачил Новочадова… Да, кстати, с вами прибыли ваши оперативники. Как их оформлять будем?
— Пока никак. Пока за штат.
Генерал Соболев клятвенно пообещал расширить штат уголовного розыска Волговодского ОВД. Позавчера он звонил, сказал, что вопрос решен, приказ уже на подписи, но нужно немного подождать.
— В ваше личное распоряжение? Или можно в распоряжение майора Новочадова?
— Посмотрим…
Артем отправил своих оперативников домой, пусть пока отдыхают, а там будет видно, как ими распорядиться.
— С табельным оружием нужно вопрос решить, — сказал он.
— Тогда в штат нужно. В патрульно-постовой есть вакансии, сегодня же и оформим.
— И оружие сегодня получим.
— И оружие, и удостоверения… Это хорошо, если уголовный розыск усилят, а то штаты у нас не очень…
Артем кивнул. И со штатами он разберется, и начальников на профпригодность проверит. Случайные люди ему не нужны, от случайных людей придется избавляться. Если, конечно, бандитская пуля не избавит город от него самого. Они вчера-сегодня разворошили осиное гнездо, вышли на Грамаря, который вполне мог нанести ответный удар.
* * *
Пластиковая коробочка размером с колпачок от флешки, кнопка, дырочки, антенна. «Жучки» у Стасова профессиональные, смотрятся эстетично.
— Знаете, что это такое, Людмила Викторовна? — Егор ткнул пальцем в лежащий на ладони «жучок».
— Что это?
— Прослушка… А это? — Максим включил запись на планшете.
И Василиничева услышала свой и Горошникова голоса. «Не надо из ревности… Никак не надо!» — «Ну тогда держи язык за зубами… А пирог у тебя вкусный…»
— Не помните, когда вы это слышали? — спросил Максим, останавливая запись.
— И слышала, и говорила… Вы что, прослушивали меня?
— А почему мы вас прослушивали? Потому что сожителя вашего подозревали в совершении преступления. Это ведь Гена ваш Горошников Драбова убил.
— Да нет.
— А зачем тогда язык за зубами держать?
— Так судимость у Гены, если что, вы на него первого подумаете.
— И у Гены судимость. И у его друга, у которого мы сегодня ночью обнаружили машину Драбова.
— Машину?
— Это улика, Людмила Викторовна. Очень серьезная улика.
— И что?
— А то, что вы находитесь в преступном сговоре с гражданином Горошниковым. Это статья, Людмила Викторовна. И макароны на обед. И на ужин.
— Какие макароны?
— Спасти вас может правда, только правда и ничего, кроме правды… Когда вы познакомились с Горошниковым?
— Я с работы шла, он подъехал… Ну, я, конечно, не сразу к нему в машину села! — встрепенулась Людмила.
— Когда это было?
— Когда у Корякина день рождения был… Четырнадцатого сентября.
— А дней через десять Драбов исчез.
— Да, но я-то здесь при чем?
— Гена при чем. А вы сообщница!
— Ну нет!
— Значит, в машину к Гене вы сели не сразу?
Максим устало опустился на стул в кухне. Умаялся он за сутки, сейчас бы в душ и на боковую, а они с Егором все никак успокоиться не могут.
Горошников сбежал с телефоном, а Костарев свой мобильник оставил дома. Последним в списке входящих звонков числился номер телефона Горошникова. Интуиция это подсказала, а обращение к сотовому оператору подтвердило предположение. Максим прошелся по номерам телефонов, на которые Горошников звонил в последнее время, узнал адреса абонентов. Но первым делом они отправились к Василиничевой, чутье подсказывало, что беглецы прячутся у нее.
Как оказалось, Людмила находилась на работе, а идти за ней Павлов и Стасов не решились: преступники могли улизнуть. Разделяться, один остается, другой идет, оперативники не стали. А ситуация обязывала действовать немедленно. Стасов открыл дверь отмычкой, но, конечно же, ради ее, Людмилы, безопасности. Можно сказать, он действовал вполне законно. Хотя и напрасно: дом пустовал.
Людмилу нашли в продмаге, где она работала. Оторвали ее от прилавка, отвели в подсобку, предъявили запись ее разговора с Горошниковым.
— Ну да, метров десять я шла пешком. Не обращая на Гену внимания…
— Но все-таки сели?
— В машину села… А в тюрьму не сяду! — Василиничева обиженно и оскорбленно глянула на Стасова. Хороводы вокруг нее вчера водил, чай пил, пирог ел, а теперь вот в тюрьму!
— Ну, так в тюрьму же Горошников вас не возил?
— В тюрьму не возил…
— А куда возил?
— Да никуда… Ну, в кафе немного посидели.
— В «Регате»?
— Да нет, тут у нас недалеко… Чебуреки там вкусные!
— Может, он со своими друзьями вас знакомил?
— Нет, не знакомил.
— Никуда не возил, ни с кем не знакомил. — Максим разочарованно глянул на Егора.
— А зачем? — покосилась на него Людмила.
— Связи нам его нужны, связи, — сказал Стасов. Он смотрел на женщину с наигранным чувством вины. Ничуть на самом деле не раскаиваясь в своем поведении. — С кем дружит, с кем бывает.
— Где бывает?
— Вот мы и хотим это знать.
— Вы его ищете?
— Сбежал он от нас.
— Куда?
— Где-то прячется.
— Где?
Павлов и Стасов переглянулись.
— Может, у вас дома?
— Ну, не знаю… Ключ там под ковриком.
Максим и Егор снова переглянулись.
— А дорожку Гена ко мне знает.
— А еще где он может быть?
— Откуда я знаю? — ответ прозвучал некатегорично.
— Может, вы что-то знаете о его друзьях?
— О друзьях?… Ну, Валентина его в Северовке видела.
— Валентина?
— Наша заведующая… — Людмила ткнула пальцем в стол, возле которого стояла.
— И что там в Северовке?
— Шашлыки они там жарили. У какого-то Лени в Северовке дом… Баб не было. Валентина точно знает, баб не было.
— Чисто мужская компания?
— Шашлыки, река, баня…
— Хоть у кого-то здесь есть баня, — вздохнул Максим.
Любил он это дело, все любили, но в теплых краях русские бани не больно-то в почете.
— А как Валентину найти? — спросил Стасов.
