— Может быть, — теряя интерес к разговору, пожал плечами Артем.
— А в этой башне живет принцесса. На верхних этажах. Там такие хоромы! В смысле пентхаус.
— Ева там живет? — оживился Малахов.
— И торговый центр ей принадлежит.
— Так, может, Даша нарочно в торговый центр ходила?
— Чтобы Еву там найти?… Может быть…
Малахов кивнул, вспоминая разговор с подполковником Ожогиным. Ева Лазарева — фигура не публичная, в городе увидеть ее практически невозможно. Может, оно и так, но те, кому надо, ее находят.
— Нашла Еву, наговорила ей?
— Ну да.
— А сегодня ее за это убили?
— Может быть.
— Ее убили, тебя подставили. Тюрьма, она ведь страшнее смерти, да?
— А разве нет?
— Значит, подстава? — напирал Малахов.
— Да запросто!
— А сам ты Дашу не душил?
— Душил… — сник Козоев.
— Колье где?
— Да не знаю я!
Малахов выразительно посмотрел на Макса.
— В машине у него искали, его самого обыскивали. Может, в доме где-то спрятал. У Годоваловой. В смысле у Потаповой.
— У Годоваловой… — скривился Козоев. — Мозг у нее, как у годовалого ребенка.
— Так я ей и скажу, — презрительно проговорил Макс, глянув на него. — К Потаповым поедем, — обращаясь к Малахову, сказал он. — И в машине посмотрим, и в доме глянем… Может, лучше с постановлением на обыск?
Артем кивнул, позвонил Новочадову. Постановление на обыск мог выписать следователь, а группа еще не закончила работу. И начальник уголовного розыска находился где-то рядом. Он мог бы постановление и подвезти.
— Вы где, товарищ майор? — поинтересовался он.
— Да вот вам как раз собирался звонить. Свидетеля нашли.
— Кого?
— Да женщина одну. Романихина Антонина Викторовна. Мужчину молодого видела, говорит, с примесью южной крови. Я так думаю, о Козоеве шла речь. Вышел, сказала, матюкнулся, а дверь открытой оставил. Ну, не совсем открытой…
— Это как?
— Зазор остался, руку просунуть можно… А потом она обратно шла. Смотрит, другой мужчина заходит. Волосы русые…
— Секунду!
Козоев не мог слышать, о чем говорил Новочадов, но что-то почувствовал, аж приподнялся на ногах, с надеждой глядя на Малахова. Пришлось дать знак Максу, чтобы он препроводил его в камеру.
— А Романихина эта не ошиблась, мужчина действительно в двадцатую квартиру заходил?
— В двадцатую. И заходил как-то неуверенно. Как будто в чужой дом. Козоев-то дверь за собой не закрыл. А этот, русоволосый, мог увидеть, что дверь не закрыта. Гражданка милицию вызвать хотела.
— А чего не вызвала?
— Хотела в милицию, а вспомнила, что у нас полиция… — Если Новочадов шутил, то с мрачной иронией.
Вот не вызвала несознательная гражданка полицию и этим позволила уйти возможному преступнику. А могли бы его задержать, причем на месте убийства.
— А как выходил русоволосый, не видела? — спросил Малахов.
— Нет, как выходил, не видела.
— И лицо не рассмотрела?
— Нет. Только со спины видела. Русые волосы, коротко стриженный затылок. Широкий затылок. На шее родинка.
— Это уже что-то.
— Родинка из-под воротника выглядывала. Размером со спичечную головку. И такого же цвета. Как будто спичка к шее прилипла.
— Во что он был одет?
— Шерстяная кепка с ушами, серый пиджак, черные брюки. Чистенький такой, опрятный, в руке чистый носовой платок.
— Понятно, что чистый, — усмехнулся Малахов.
Засохшие сопли на платке — это чистой воды эпителий, материал для анализа ДНК.
— И за дверь он через платок брался. Я так думаю.
— Высокий, говоришь?
— Высокий, худощавый, но некостлявый. Производил впечатление сильного человека.
— Платок — это уже признак преступного замысла.
— Вот и я думаю…
— И я буду думать.
Артем не торопился делать выводы. Платок в руке — это да, подозрительно. Но, может, это кто-то из друзей Даши решил к ней заглянуть. Нужно опросить всех из ее круга, кто носит шерстяные кепки с ушами и у кого родинка на шее величиной со спичечную головку.
Глава 11
Дом красивый, восемнадцать этажей, правда, если он и похож на башню, то на силосную, и то поставленную вверх дном. Или на ручную гранату. Основание в несколько этажей широкое, а сама рукоять относительно узкая, с овальным сечением шириной в один подъезд. В торговый центр Артем заходить не стал, сразу вошел в подъезд, а там, в светлой просторной парадной, консьерж — плотного телосложения парень с улыбчивым лицом и замороженным взглядом. Стоило Малахову появиться, как он перегородил ему путь.
— Подполковник Малахов, начальник районной полиции.
— Э-э, и в какую квартиру? — спросил парень, изучая «корочки».
— Меня интересует гражданка Лазарева.
Охранник крепко задумался, даже пальцы к подбородку приложил.
— Что такое?
— Да нет, просто думаю. Все-таки полиция.
— Справочная не думает, справочная справку дает.
— Я не справочная!
— А кто, свидетельская?… Тогда, может, знаешь этого гражданина? — Малахов достал из кармана смартфон, вывел на экран снимок Козоева.
Ездили вчера Павлов и Стасов к Елене Потаповой, обыск ничего не дал, среди друзей, знакомых именинницы мужчины с родинкой на шее не обнаружилось. Если не считать низкорослого толстячка, который никак не подходил под описание.
А сегодня Артем отправился к Лазаревой. Женщина она особенная, и в плане личного обаяния, и по части социального статуса. Не мог он отправить к ней рядового сотрудника. И как начальник полиции не мог, и как мужчина.
— Ну-у… — Консьерж хотел сказать «да», но в голове у него что-то щелкнуло, как будто предохранитель сработал. — Не знаю.
— А ты здесь охранником?
— Ну да…
— Сам по себе или охранная фирма?
— Охранная фирма.
— Документы можно?
— Охранной фирмы?
— Твои!
Кожушков Евгений Степанович представлял охранную фирму «Стриж». Артем не стал ничего спрашивать про фирму, но заметку для себя сделал. Гринякин, как человек Грамаря, числился в «Легате», а Кожушков — это «Стриж». Совсем другая фирма. Возможно, подконтрольная братьям Лазаревым.
