— Ну, так что, видел этого человека? — Малахов снова показал фотоснимок Козоева.
— Да нет.
— А ну-ка! — Артем взял парня за плечи, тот напрягся, но не смог устоять перед его рывком.
Малахов развернул его к себе спиной, глянул на шею. Волосы русые, стрижка короткая, но родинки на шее нет. Впрочем, свидетельница могла и ошибиться. Может, у человека в кепке с ушами действительно спичка к шее прилипла?… Но в то же время Кожушков не слишком высок. Даже до метра семидесяти не дотягивал.
— Эй! — Кожушков дернулся, пытаясь вырваться, но Малахов держал его крепко, парень даже запаниковал.
— И что здесь такое происходит? — спросил вдруг знакомый женский голос.
Артем отпустил охранника, повернулся к Еве, которая смотрела на него с интересом и даже признаками восторга. Красивая до нервного зуда, стильная, изысканная. Да уж, одеваться она умела, и вкус у нее отменный, и возможности неограниченные.
— Ева Алексеевна! — Охранник вытянулся в струнку, удивленно глядя на молодую женщину.
Похоже, он просто не ожидал ее здесь увидеть. Малахов кивнул, заметив его удивленный взгляд. Если торговый центр принадлежал Лазаревой, то, скорее всего, она могла попасть оттуда к себе домой через какой-то особый выход, недоступный для всех. Но в то же время Ева могла вернуться откуда угодно. Может быть, она к брату ездила.
Лазарева даже не глянула на Кожушкова. И вряд ли его услышала. Всем ее вниманием завладел Малахов.
— Товарищ подполковник полиции!.. Не знала, что вы мужчинами интересуетесь, — иронично усмехнулась она.
За ее спиной стояла симпатичная девушка с непроницаемым, как у латексной куклы, лицом и фитнес-фигурой. В элегантном брючном костюме, в котором она чувствовала себя, казалось, немного скованной.
— Исключительно в рамках дознания.
— И что натворило это безобразие? — спросила Ева, наконец-то удостоив охранника своим высочайшим взглядом.
— Натворили. Кто-то натворил. Ваша одноклассница убита!
Артем внимательно смотрел на Лазареву. Ева не могла не знать об убийстве, сколько у нее одноклассников, та же Годовалова. А Лазарева вела себя так, как будто ничего не знала. И как же она сейчас будет выкручиваться?
Но женщина ничуть не растерялась, даже бровью не повела.
— Да, я знаю.
— И вас это не удивляет?
— Я вчера уже пережила эту боль, — все так же спокойно и без особого усилия над собой сказала она.
— Так быстро?
— Если честно, мы никогда не дружили с Дашей.
— Мы можем об этом поговорить?
— Да, конечно… Можно в кафе.
— Как вам будет угодно.
— Прошу! — Ева показала на лифт, к которому собиралась идти.
Никакого кафе там, в глубине парадной, Артем не видел.
Кожушков их опередил, подскочил к створкам одного лифта, но тут же, с досадой стукнув себя пальцем по голове, подошел к другому. Хотел нажать на кнопку вызова лифта, но снова стукнул себя по голове, но уже пальцем другой руки. Кнопка необычная, со встроенным считывателем отпечатков пальцев, откликнуться она могла только на прикосновение Лазаревой.
— Лика, убей его! — глянув на охранника, с милой улыбкой сказала Ева.
Но фитнес-девушка даже не дернулась и спокойно посмотрела на Малахова.
— Это шутка, — с холодной скупой улыбкой сказала она.
— Я так и понял… Ваш телохранитель? — спросил Малахов, кивком указав на Лику.
— А почему бы и нет?
Лифт поднял их на шестнадцатый этаж, Артем вышел в просторный вестибюль, переходящий в настоящее кафе — барная стойка, столики, не хватало только посетителей и официанток. Справа от вестибюля один холл с выходом к внутреннему лифту с прозрачной кабинкой и парадной лестнице, которая также вела на верхние этажи. Другой холл вел в кинозал. Первый этаж пентхауса, насколько понял Малахов, представлял собой что-то вроде культурно-досугового центра. Для обычных гостей. На верхние этажи могли попасть только избранные.
— Нам кофе и мороженое! — Ева кивком указала Лике за барную стойку и с ходу села за столик, приглашая Малахова присоединиться. — Или вы плотоядный хищник? — спросила она.
— Сегодня да.
— Тогда мяса! С кровью!
— Лучше мороженого… Вы знаете, как погибла ваша одноклассница?
— Началось! Даже дух перевести не даете. Вы и в постели такой же? — с бездушным каким-то кокетством спросила Ева.
Она не напрашивалась на постель, просто ей хотелось шокировать гостя, выбить его из колеи. Натура у нее такая, особый стиль — внешняя изысканность и внутренняя беспардонность. Типичная хозяйка жизни без царя в голове. Изнеженная, избалованная, капризная, самовлюбленная. В общем, стерва.
— И в постели такой же. — Артем невозмутимо смотрел ей прямо в глаза.
А может, Ева и напрашивалась на что-то погорячее. Тридцать два года ей, а до сих пор не замужем. Почему? Если не хотела лишать себя личной свободы, значит, вела распутную жизнь. Может, и было у них что-то с Тимуром Козоевым.
— И вы не стесняетесь мне об этом говорить? — попыталась уколоть Артема Ева.
Но Малахов и бровью не повел. Он умеет быть как нежным, так и толстокожим. Но ей этого знать необязательно. Ее дело отвечать на вопросы — словами, взглядами, неважно. Лишь бы он ее понимал.
— Когда вы в последний раз встречались с Дашей? — строго спросил Малахов.
— Встречалась, — кивнула Ева, пытаясь всмотреться в его глаза.
— Это правда, что Даша выясняла с вами отношения из-за своего мужа?
— Выясняла, — нахмурилась молодая женщина. — И что?
— А с Тимуром Козоевым что было?
— Это он задушил Дашу? — спросила Ева. И, не дожидаясь ответа, продолжила: — И почему я не удивлена?
Экспертиза показала наличие потожировых выделений на коже потерпевшей — в районе шеи. Только Козоев свою жену и душил. Других посторонних следов не обнаружилось. Никто больше не прикасался к Даше. Ну, если только очень осторожно. Через платок. И только для того, чтобы сорвать колье. А душить через платок Дашу не могли: механического воздействия на оставленные Козоевым следы, скорее всего, не оказывалось. Потожировые выделения преступника на коже потерпевшего выявлять сложно, это целая наука со своими технологиями, собаками-детекторами, которые могут ошибаться. В общем, заключение экспертов легко подвергнуть сомнениям.
— Почему вы не удивлены?
— Да он же натуральный псих! — Ева небрежно коснулась пальцем виска.
— Вы можете это подтвердить?
— Выследил меня, ворвался за мной в подъезд, на консьержа набросился. Тот его, конечно, скрутил.
