- Есть - писать рапорт!
Макар четко развернулся на сто восемьдесят градусов и чуть ли не строевым шагом вышел из кабинета.
Славина догнала его уже в коридоре.
- Ты чего?
- Так сказал же, рапорт писать, - пожал плечами Макар.
- Язык у него без костей, вот и говорит! А то ты не знаешь!
- Надоело подстраиваться под его язык. Все надоело!…
- Ты это брось!
Макар спустился на свой этаж, вошел в кабинет, Марина - за ним.
- Ты, конечно, можешь обижаться, но Гарькавый прав, - сказала она. - Это ты все из-за своей Варвары устроил!
- Да, но у Льянова был завод. «Красный Москвич» назывался. Мизгирев его отбил. А Льянов положил глаз на его клуб.
- Льянов положил глаз на твою Варвару.
- Сначала на клуб, потом на Варвару… Что-то я реально устал. - Макар откинулся в кресле, забросив руки за голову.
Знакомый у него один есть, лет пять назад «Газель» купил, чтобы грузы возить. Через год еще две взял. Сейчас у него целый автопарк. Не вопрос, пашет как проклятый, света белого не видит. Но ведь Костя на себя работает, только перед собой и отчитывается. Нет над ним начальника, который за счет него тешит свое самолюбие… Макар мог купить не одну «Газель». Продаст квартиру, черт с ней, и в омут головой. Все сделает, чтобы оправдать вложения и выбиться в люди.
- Отдохни.
- Пожалуйста, отстрани меня от этого дела.
- А убийства?… Вдруг сегодня третье случится?
- Будем ждать, - закрывая глаза, кивнул Капитонов.
В это время распахнулась дверь, в кабинет влетел Холодков. Макар настороженно посмотрел на него. Неужели на выезд?
- Товарищ майор!… - глянув на Славину, начал капитан. - Там информация прошла, в троицкой больнице мужчина с острыми симптомами столбняка.
Палец у него на правой руке проколот, возможно гвоздем!
- Эх, Миша, Миша… - поднимаясь с кресла, вздохнул Макар. - И не спится вам, молодым!
Ехать в Троицк не хотелось, далеко, но и отправлять Макар туда никого не стал. И у Холодкова полно работы, и у Ворошиловых, на отгулы никто не претендует.
Он никого с собой не брал, поэтому и удивился, увидев в своей машине Марину.
- А ты куда?
- Да вот, объяснений требую! Какой столбняк? Какой палец?
- Самому интересно! - Вырулив на дорогу, Макар позвонил криминалисту.
Но вразумительного ответа у него не получил. Не так уж это и просто - провести экспертизу на наличие столбнячной палочки, но к вечеру результат, возможно, будет.
- Киллер, когда уходил, руку об лестницу поранил. Ржавый гвоздь в ней оказался. А Гарькавый вчера возьми да ляпни, что меня столбняк хватил. Вот я и подумал… А ребята ориентировки разослали. Одна вот сработала.
- Думаешь, у киллера столбняк?
- Чем черт не шутит!… В смысле Гарькавый, - усмехнулся Макар.
- Ну он сегодня в ударе.
- Я вот думаю, Мельникова с первого выстрела уложили. А на Душнова целых три пули ушло. Что, если у киллера рука дрогнула?
- Столбняк?
- Столбняк вызывает напряжение в мышцах.
- Может быть, крутило его… А сегодня вот в больницу…
- Хотелось бы верить.
- Если Гарькавый - черт, то мы сегодня возьмем нашего киллера… Кстати, «Нексию» в Бронницах угнали, это совсем рядом.
- Неужели Гарькавый на самом деле черт? - улыбнулась Марина.
- Лысый, - кивнул Капитонов.
И погрустнел, подумав о том, что черт может быть еще и рогатым. А голова у него тяжелая, под волосами чешется. И от рогов избавиться хочется. Сегодня Льянова выпустят, он отравится к себе домой, а там Варвара. И нетрудно догадаться, чем они там займутся. Даже если Льянов обманывает Варвару, все равно займутся…
Макар выяснил, в какой именно больнице находился подозрительный больной. Там и узнал, что Нивилевича Леонида Борисовича забрала из дома «скорая помощь», в настоящее время он находился в реанимации, болезнь стремительно прогрессировала, пациент уже не мог самостоятельно передвигаться.
Нивилевича обкололи антибиотиками, это не помогало, он лежал на кровати в неестественной судорожной позе, лицо искажено гримасой боли, весь в поту. Дышал он с трудом, метался в бреду.
Глядя на него, врач покачал головой.
- Очень тяжелая форма столбняка, гарантий, что выживет, никаких.
- Позавчера палец проколол.
Макар хотел было взять больного за руку с перевязанным на ней пальцем, но Марина его удержала. И без того все видно.
- Тогда очень-очень тяжелая форма, - сказал врач и выразительно посмотрел на Макара.
Ни шансов, ни гарантий, что больной выживет, нет никаких, но тем не менее пациент нуждается в тишине, и совсем не обязательно его беспокоить.
Просьба очистить помещение.
- Человека застрелил, - сказал Макар. - С места преступления уходил. На гвоздь напоролся.
Нивилевич зашевелился, с трудом направил на него взгляд, лицо его исказилось еще сильнее. Зубы сцепились в мертвой хватке, губы разжались. Если у смерти есть оскал, то он именно такой.
- Слышишь меня, Нивилевич? Это тебе наказания свыше! Нельзя людей убивать!
Больной выгнулся в спине, как будто собирался подняться и наброситься на Макара. Но это его так выкручивала болезнь. Или даже сама смерть.
- На гвозде кровь твоя осталась, не отвертишься! - наседал Макар.
Нивилевич разжал зубы, попытался что-то сказать, но вышло какое-то нечленораздельное шипение.
- Подохнешь ведь без покаяния. Облегчи душу! Кто заказал Мельникова?
Врач замер, как будто его самого столбняком накрыло, то на Макара посмотрит, то на Нивилевича. О лечении больного он уже не думал.
Нивилевич снова разжал зубы, с трудом втянул в себя воздух. И выдавил:
- Кро…
- Что «кро»?
- Кровь.
- Где кровь?
- Кровь там!… - Нивилевич поднял руку, будто хотел махнуть ею, растопырил пальцы, да так и застыл.
Дыхание остановилось, глаза стали неподвижными. И гримаса боли рассеялась, лицо, казалось, уже выражало чувство облегчения. А линия на реанимационном мониторе с протяжным писком выровнялась.
- Ковалева! - крикнул врач.
А Марина потянула Макара к двери. Ясно же, что на Нивилевиче можно поставить крест. Больше он ничего не скажет. Никому. И никогда.
- А ведь я догадывалась, - пощипывая себя за подбородок, сказала Славина.
