- Там Юра твой умирает.
- Да не нужен он… - Варвара задумалась.
- Он за тебя заступился. Или я что-то не так понял?
- Ну да, заступился. Но он мог отдать меня брату. Но потом, после него. Я слышала…
- Ну брату ты не достанешься. Брату сидеть и сидеть. А мне сажать и сажать.
- Кого?
- Кто этого заслуживает.
- Я этого не заслужила… Но там, на ноже, отпечатки моих пальцев.
- Ты ударила Юру?
- Это не ты так думаешь, это твоя начальница так думает?… Она ревнует тебя!
- Уже нет.
- Почему?
- Потому что ты завтрашний день. А она… Она - посмотрим… Пошли!
Варвара оделась, Макар взял ее за руку, вывел из комнаты. Марина уже перевязала рану Льянова, Макар попросил ее набрать номер телефона «скорой помощи». Оказалось, что Славина уже позвонила и машина только что выехала.
Льянов не приходил в сознание и не подавал признаков жизни. А на ноже пальчики Варвары. Это статья, если на ее руках обнаружится и кровь, и если Льянов вдруг умрет.
Макар поднял раненого на руки, в этот момент в дом вошел гаишник, он помог донести Льянова до машины.
«Скорую» перехватили на половине пути к больнице, раненого перегрузили из одной машины в другую. Варвара хотела отправиться вместе с ним, но Марина не разрешила. Как ни крути, а гражданка Калинина под подозрением. И задержана. А вдруг это все-таки она ударила ножом Льянова?
* * *
Свет в помещении яркий, резкий, он действовал на нервы не только задержанному. Но Чередникову он все же досаждал больше.
- Узнаете? - Макар держал картину, с трудом скрывая брезгливость.
На картине заводские цеха, трубы, забор, какие-то точки на крыше здания - видимо, люди. Мазня мазней, но картина написана кровью.
- Узнаю, - буркнул Передников.
Его дом также находился на Минском шоссе. Значит, все правильно говорила Ольга, бывшая сожительница Нивилевича. На Минское шоссе будущий киллер ездил, но не за Льяновым, а за Чередниковым.
- Самое ценное ваше творение. - Макар сделал вид, что любуется картиной. - Вы умрете, а ваше искусство останется. И будет кочевать из коллекции в коллекцию.
- Думаете? - Глаза у Чередникова заблестели: как человек искусства, он жаждал славы.
- Уверен, что да. С этой картиной связана жуткая кровавая история, истинные ценители искусства не смогут обойти ее вниманием.
- Из коллекции в коллекцию?
- Из века в век… Если, конечно, эта история получит документальное подтверждение.
- А она получит? - спускаясь с небес на землю, настороженно спросил Передников.
- Скажите, гражданин Нивилевич Леонид Борисович работал у вас водителем?
- Нивилевич? - Голос у Чередникова предательски задрожал.
- Нивилевич работал у вас и видел эту картину… Он сознался в том, что вы наняли его, заплатили ему, чтобы он убил ваших старых обидчиков… Это же Мизгирев разбил вам нос? - Макар с удовольствием положил картину на стол, чтобы не держать ее в руках.
- Мизгирев?
- Вы рисовали свою Катю в обнаженном виде, Мизгирев ворвался, разбил вам нос и заставил вас рисовать кровью. Вы начали рисовать завод.
- Да, я начал рисовать завод.
- В общих чертах, контуры зданий. Кровью эти контуры вы заполнили потом.
- Ну да, заполнил.
- Своей кровью?
- Своей кровью.
- Звучит не интересно. Вот если бы вы дорисовали картину кровью своих обидчиков… Пусть фигурально, пусть через признание, но кровью… Вы должны во всем признаться, вы должны дорисовать картину кровью своих врагов… Вы заказали Мизгирева?
- Я! - Передников кивнул и уронил голову на грудь.
- Вам нужно было много крови. Поэтому вы начали с его телохранителей?
- Я хотел, чтобы Мизгирев боялся. Чтобы он все понял и чтобы очень-очень испугался.
Мне нужно было его чувство страха. А потом уже кровь…
- Кровь на картине уже вызывает чувство страха.
- Да, наверное.
- И ваша картина этот страх вызывает. И этот страх передался Мизгиреву, если он отправил к Льянову своих людей. И потерял в перестрелке еще одного человека.
- Да, я знаю.
- Нивилевич и дальше должен был убивать?
- Он должен был убить всех, кого я знал. И Мизгирева… Я хорошо заплатил Лене. Очень хорошо.
- Он работал у вас водителем?
- Да, одно время работал.
- Он видел вашу картину?
- Да, я ему показывал. Чтобы он проникся… И он проникся. Мизгирь - не человек, Мизгирь - чудовище. На его руках столько крови… Если бы мы с Юрой не уступили, он утопил бы нас всех в крови…
- Но вам же всего лишь разбили нос. Да и деньги, полученные за завод, помогли вам разбогатеть. Зачем вам надо было мстить Мизгиреву? - спросил Макар.
- Но вы же все правильно поняли! - поднял глаза и удивленно посмотрел на Капитонова Передников. - Эта картина действительно самое лучшее мое творение. Эта картина написана не просто кровью, она написана самой жизнью. Я всю свою жизнь в нее вложил… А она так и осталась мертвой!
- И вы решили ее оживить?
- Я давно это решил… Но ждал. Я все время ждал! - Взгляд у Чередникова нездорово блестел.
- Чего вы ждали?
- Славы, признания… Я покупал славу, я покупал признание, меня знали, меня ценили, но это совсем не то… Я должен был открыть дорогу в вечность! А она не открывалась.
- И тогда вы решили постучаться в запретную дверь?
Макар склонился над столом и постучал по картине. Передников аж привстал от возмущения, как будто Макар покушался на его святыню. К тому же он мог порвать холст, а впереди у картины жизнь, возможно вечная.
- Осторожно!
- Но вы постучались? Вы решили убить Мизгирева, вы решили оживить самое сильное ваше творение?
- В какой-то степени да.
- В какой-то степени?
- Вы только не подумайте, я не псих. И даже не суеверный человек… Или все-таки суеверный? - задумался Передников.
- Все творческие люди суеверные.
- Мне кажется, вы хорошо меня понимаете… Вы рисуете?
- Нет, я пою. Иногда. Под гитару… И слушаю художественный свист. Это по работе. Но вы не свистите, вы говорите правду. И поверьте, мне очень приятно вас слушать.
- Это я заказал Мизгиря. И его людей, - опуская голову, вздохнул Передников.
