— В двенадцать мы вино дегустировали, — кивнул Миша, в очередной раз прикладываясь к банке.
— А потом в душ?
— Ну, не знаю, куда-то понесло, — пожал плечами Миша.
— Девушек видели? — Игнат указал взглядом на Лену, на Оксану.
— Кажется, кто-то мимо проходил…
— Домой, — уточнила Оксана.
— После того как вы увидели… предположительно, преступника, — сказал Игнат.
— Кто видел? — не понял Миша.
— Может, и вы видели? Мужчина по тропинке у обрыва мог идти. С востока на запад.
— По какой тропинке?
— А я покажу.
Егор Михайлович, светлая ему память, владел самым большим и богатым домом на улице. Работал в свое время главным инженером винсовхоза, пользуясь связями, отгрохал себе двухэтажный дом, причем строил его с прицелом на курортников. Считай, не дом, а маленькая гостиница с общим санузлом. И летняя кухня у него как небольшой дом — причем для постоянного проживания. Тетя так ее и называла — летний дом. Там они с Егором Михайловичем жили в курортный сезон. В этом же домике на втором полуэтаже располагалась и комната с отдельным входом, там Игнат в свое время и обитал.
Дом действительно самый большой на улице. Видимо, Телятников побывал здесь, если да, понятно, почему он стал подозревать Игната в преступлении. Жалкая душа ради такого дома действительно могла пойти на злодеяние.
Вокруг дома сад, виноградные навесы, за летней кухней и гаражом — своего рода зона отдыха: небольшой пруд, скамейки, газоны, кустарники. Тетя Вика с Валентином Георгиевичем за всем этим ухаживали, а кто сейчас хозяйством будет заниматься?
Дом отличный, но Игнат не собирался бросать службу ради удовольствия жить в нем и за счет него.
Летний душ находился у самого забора. Там же стояла и скамейка, на которую указала Ольга. А скамейка широкая, сразу вспомнился Леша Матвейчук возле своего дома.
— Отсюда я Мишу и забрала, — сказала женщина.
— Миша спал или просто лежал?
— Сидел. И спал.
— И ничего не видел, — кивнул Миша.
— А вы?… Может, кто-то проходил? — Игнат повел рукой в сторону моря.
— Да нет, никого не видела.
— Может быть, соседи не спали?
Игнат указал на дом за штакетным забором. Дом этот принадлежал тетушке, поэтому дворы соединялись через калитку напрямую.
Указал он и на другой дом, в котором жил Давид Ерогин с матерью. И сам же качнул головой. Не мог Миша видеть, что творилось в соседнем дворе с этой стороны. Егор Михайлович огораживал дом крепким, но невысоким забором. Даже от моря закрылся обычным штакетником. А от Ерогиных почему-то отгородился высоким забором из плотно подогнанных досок. И сколько помнил Игнат, всегда так было. Говорили, Евгения Александровна, мать Давида, одно время жила с бывшим уголовником, от которого и родила сына. Ничего особенного никто в том не видел, но Егор Михайлович терпеть не мог своего соседа, потому и отгородился от него глухим забором. Мать у Давида — женщина видная, мужчинам нравилась, может, из-за нее и возник конфликт между соседями. Но дело это прошлое, ни Егора Михайловича в живых нет, ни отца Давида. От былой вражды один только забор и остался.
— Да нет, не было никого. Тихо было… Море шумело… Или в ушах? — задумалась Ольга.
— И я шум моря слышал, — кивнул Миша.
Игнат прислушался. Чайки кричат, ветер шелестит в кронах деревьев и кустарниках. А море нет, не шумит. Но зовет. Обещая влажную прохладу, спасение от жаркого дня, который еще только наступал. Игнат с удовольствием бы сейчас искупался. А почему бы и нет?… Маме звонить надо, не хочется, а придется. Ошарашить, а потом уже успокоить, хотя у самого на душе кошки скребут.
Игнат глянул на балкончик, который соединял лестницу со вторым полуэтажом летней кухни. Когда-то он жил в этом номере, а сейчас на балкончик выходила женщина, держа кастрюлю в руках. Утро наступило, кто сразу за вином опохмеляться, а кто-то обычным завтраком довольствуется. А вот номер на мансарде он бы занял. Там бы и завалился спать, стараясь не думать об ужасах этой ночи. Но место занято, и ему нужно возвращаться в дом, где недавно были покойники. Тела увезли, но кровь осталась. И никакой водой ее не смоешь, можно даже не стараться.
Глава 6
Шум под водой глухой, такой спокойный, умиротворяющий. Так хорошо под водой. Игнат держался до последнего, вынырнул, когда без воздуха стало совсем невмоготу. Вынырнул и увидел Талого. Он стоял на камне, жонглировал ножом и хищно скалился, глядя на Жукова из-под козырька натянутой на лоб кепки. А на берегу стоял Котляр, этот что-то говорил Оксане и Лене, свысока и с угрозой глядя них. Одним глазом посматривал на девчонок, другим — на Игната.
Разговаривать с Талым из воды как-то унизительно, Игнат прекрасно это понимал. Скользнув по уголовнику невидящим глазом, он неспешно поплыл к берегу.
— Эй! — донесся вслед возглас.
На камень точно не вылезти, Талому достаточно будет наступить Игнату на руку, чтобы столкнуть его в воду. А если немного подождать, то можно и ножом пырнуть — в грудь или даже в живот. А выбраться из воды у берега шансов больше.
Как и ожидалось, Талый пошел за Игнатом и вместе с Котляром перегородил ему выход на берег. Но Игнат не торопился выходить из воды. Море спокойное, волна его к берегу не толкала, назад не тянуло, дно, правда, скользкое, но на ногах Игнат держался уверенно. Ни Талый, ни Котляр не разувались, в воду лезть не собирались. Стояли, ждали, когда Игнат выйдет на сушу. Возможно, для того, чтобы ударить его ножом. И скорее всего, одновременно. Котляр держал правую руку в кармане брюк, наверняка там у него кнопочный нож, возможно, «лисичка».
— Ну чего встал, выходи, — сказал Талый, ножом подзывая Игната к себе.
Оксана и Лена поняли все правильно. Они стали торопливо собираться, чтобы уйти. Девчонки встревоженно посматривали на Игната.
— Может, лучше вы ко мне?
— Зачем?
— Ну а зачем вы здесь?
— А пришить тебя, мусора! — осклабился Котляр, на солнце сверкнула золотая фикса.
— Ну так начинай! — Игнат двумя руками подозвал его к себе. Интересно, откуда уголовники узнали, кто он такой? Неужели все-таки Самойленко сказал!.. А может, Лия?…
— Зачем Лийку подставил, мусор? — спросил Талый.
— Как это подставил?
— Она за тебя слово дала, а ты мусор! Ее теперь тоже на нож поставят!
Об этом Игнат как-то не подумал. А Лия должна была понимать. Вряд ли утечка информации произошла от нее.
— На понт берешь? — спросил Игнат.
— Зачем на понт?
Талый еще не закончил фразу, а Игнат уже пришел в движение. На Талого он надвигался, теряя равновесие. Знал, что поскользнется и упадет, но все равно рванул в атаку. И с точным расчетом, который не подвел. Падая, Игнат вцепился Талому в ноги, дернув их на себя.
