— Царстве Небесное! — кивнул Игнат, отрывая от стола кувшин с вином.
Выпили, помянули всех, а в частности Ерогина Александра Степановича. Никто особо не хотел продолжать разговор, но Игнат настаивал.
— Ерогина думала замуж за дядю Гору выйти, а он на Виктории Максимовне женился. Вот Ерогина слух и пустила, что тетя Вика мужа отравила, — заключила Зойка.
— А забор?
— А забор дядя Гора поставил. Пока жив был… Говорят, Виктория Максимовна настояла.
— Не говорят, а настояла, — кивнула мама. — Ерогина к ним чуть ли не в постель через окна заглядывала.
— А сейчас она слухи разносит? — спросил Игнат.
— Ну, не то чтобы разносит… Но бывает! — сказала Зойка.
— Потому что терпеть тетю Вику не могла.
— Терпеть не могла… Но при этом уважала!
— Уважала?
— У нас тут сложные отношения, — вздохнула Зойка. — Вот у меня с отцом… Но все мы тут друг друга любим и уважаем!
Она заплакала, но Лия быстро переключила разговор.
— Ты бинты обещала привезти, — сказала она.
— Да, конечно! — Зойка поднялась со скамейки.
— Повязку нужно сменить? — поинтересовалась мама и заранее с благодарностью посмотрела на Лию, зная, что та позаботится об Игнате. Хорошая Лия девушка, не ошиблась она в ней.
— Да вы сидите, Любовь Максимовна, я сама!
Лия отвела Игната в комнату, Зойка принесла бинты, мазь и ушла.
— Все правильно Зойка говорит, — сказала Лия. — Отношения у нас тут у всех сложные. Ерогина так женщина ничего, но, бывает, заносит.
— Но не до такой же степени, чтобы убить тетю Вику?
— Нет, конечно!
— А убить мог Давид!
— Ага, мама попросила. Он такой у нас маменькин сыночек! — фыркнула Лия.
— Вот и я думал, что мотив у него такой же сопливый.
— Давид не сопливый, — срезая узел на повязке, сказала Лия. — Давид может убить.
— Он тебе говорил?
— Говорил.
— Что говорил?
— В зоне, говорил, приходилось убивать.
— Трепло он, если говорил.
— Он говорил правду, я знаю.
— И я знаю. То, что он мог убить тетю Вику.
— Зачем? За что? Из-за ее ссоры с его матерью? Это же смешно!
— Тете Вике не смешно. Потому что ее ограбили… Ей-то, конечно, все равно. Но деньги-то ушли!
— Ну, из-за денег Давид мог… Но не тетю Вику…
— Из-за денег, бывает, и мать родную убивают. Могу привести массу примеров.
— Бывает и такое…
— Зачем ты выгораживаешь Давида? — прямо спросил Игнат. Он сам чувствовал, что в его голосе звучит ревность.
— Я выгораживаю?! — искренне удивилась Лия.
— Да, ты выгораживаешь!
— Да нет, просто ты уже помешался на происходящем. На всех бросаешься… А ведь я могла быть на Виноградной улице, когда убили тетю Вику. За кофтой ходила… А может, я убила? — с язвительными нотками спросила Лия.
Она с силой дернула за край салфетки, содрав ее с раны. Игнат поморщился от боли. Неужели она специально так сделала?
— Ты не могла.
— Почему?
— Тут сила нужна, — в раздумье проговорил Игнат.
— Я сильная.
— И убийца не мог не измазаться в крови.
— Я могла переодеться, принять душ.
— Ты была в той же одежде, в какой ходила в ресторан.
— Нет против меня улик?
— Нет.
— Только это меня и оправдывает? — усмехнулась Лия. — А так я убить могла! По своим морально-техническим характеристикам, да?
— Я этого не говорил!
— Но думал!
— Нет.
— Сейчас перевяжу тебя и пошел ты к черту!
— Ну не обижайся!
Лия плотно сомкнула губы, мысленно призывая себя к спокойствию. Но не успокоилась. Перевязав рану, она действительно ушла. Останавливать Игнат ее не стал. У него тоже гордость есть, и обижаться он может.
Но скоро ему стало невмоготу. А ведь Лия права, он ведь на самом деле всерьез размышлял над ее возможным участием в убийстве. Нет чтобы разом отмести все сомнения, как она этого хотела. А он, как придурок, принялся рассуждать.
И еще Лия могла нарваться на большую неприятность. Однажды ее уже пытались похитить из собственного дома. Котляр все еще на свободе — дурная история могла повториться.
Лию действительно похитили. Игнат подумал об этом, увидев ее на скамейке между ее домом и домом Ерогиных. Давид развалился, раскинув руки, Лия сидела рядом. Она держала спину ровно, но издалека все же могло показаться, что Давид обнимает ее. А Игнату так показалось даже с расстояния вытянутой руки. Хотя Давид и пальцем не касался Лии.
Давид отреагировал на появление Игната, как сытый кот на сметану, лениво улыбнулся, а в знак приветствия вяло шевельнул правой рукой. А Лия Игната как будто и не замечала. Но и к спинке скамейки не прижалась, хотя и могла в знак протеста. Давид с удовольствием бы ее обнял.
— Как здоровье? — спросил Давид.
— Можешь начинать завидовать.
— Слышал я, Талый тебя писанул.
— Ничего, я живучий.
— Везучий ты! — выразительно глянув на Лию, сказал Давид.
— Что есть, то есть, — согласился Жуков.
— Не хочет Лийка со мной… Но ничего, я подожду… Когда ты уезжаешь?
— Не дождешься!
— Неужели остаешься? — нахмурился Давид.
— Посмотрим.
Оставаться Игнат не планировал, но и говорить не стал, что увозит Лию с собой. Давиду совсем не обязательно знать подробности их уговора.
— Я слышал, дом тебе отходит, — кивнул в правую сторону Ерогин.
— И я слышал, — усмехнулся Игнат.
— Удружил тебе Талый!
— Почему Талый?
— Ну да, — скривил губы Давид.
— Что ну да?
— Не могу я тебе сказать. А надо бы.
— А ты скажи, попробуй!
— Не могу… Да и зачем? — поднимаясь, сказал Давид. — Ты и так сам все знаешь.
— Что Талый убил?
— Нет, я!.. Где мой нож?
— На экспертизе?
— Сказал, что мой нож? — нахмурился Давид.
— Не бойся, холодное оружие не пришьют.
— А больше мне бояться нечего… Нож нужно вернуть.
