— Искать они тебя будут. Давай обратно!
— Ну да, — останавливаясь, кивнула Зойка.
— Обязательно зайду! — невесело улыбнулся Игнат.
— Да, и девчонки тобой интересовались.
— Какие еще девчонки?
— Оксана, Лена, ты их знаешь.
Игнат уже почти забыл об этих девушках, даже не знал, уехали они или еще нет. Оказалось, что нет.
— Понятно.
— Сказали, что Миша там еще что-то вспомнил.
— Что вспомнил?
— Что-то. Вспомнил. А говорить не хочет. Если тебе надо, скажет, а если нет? Они сегодня после обеда отчаливают.
— Кто они?
— Все, Оксана с Леной и Миша.
— Ясно.
— Ну все, я пошла?
Игнат кивнул, Зойка ушла, и он продолжил путь — вдоль реки против течения. Не так давно в этой стороне он искал пьяного Гену Петелина. Сейчас же он сам в розыске, а настоящий убийца гуляет на свободе. Или все-таки прячется? В доме у Зойки.
Уже давно рассвело, когда Игнат подошел к этому дому. Он не прятал лицо, шел открыто, раскрепощенно. Зашел во двор, сунул руку в умывальник. А ключа нет. И дверь закрыта, но на внутренний запор.
Игнат постучал в дверь, заглянул в окно. Никто не отзывался, и в доме никаких движений. Жуков повернул назад, свернул в проулок, который выходил прямиком к виноградникам. Вроде бы ушел, на самом же деле развернулся, сдал назад и спрятался за куст сирени.
Чутье не обмануло. Дверь открылась, показался Талый, воровато глянул по сторонам и вышел из дома. А со двора убраться не успел. К дому подъехал патрульно-постовой «уазик» с тихо включенной мигалкой. Машина шла, что называется, в режиме лунохода. Но Талого не испугала. Он не стал убегать, так и остался стоять возле калитки.
«Уазик» остановился, из машины вышли Самойленко и Сазонов, старшина что-то спросил у Талого. Его не хватали, руки не заламывали, но объяснения потребовали, он стал говорить, отчаянно жестикулируя. И наконец указал на переулок, в котором скрылся Игнат.
В машину Самойленко садился, глядя на куст сирени, за которым прятался Жуков. И торопился он так, как будто заметил его. Поспешил сесть в машину и Сазонов.
От автомобиля на своих двоих не убежать, но Игната спасла небольшая ширина проулка. Проехать можно было на велосипеде, мотоцикле, но никак не на машине. Игнат был уже в конце проулка, когда Сазонов и Самойленко вышли из машины. Но тем не менее они заметили Жукова и рванули за ним.
— Стоять! — раздался возглас.
Но Игнат лишь усмехнулся. У Сазонова и Самойленко хорошо получалось договариваться с блатными — за долю от поборов с рынка. А вот бегали они плохо. И очень скоро, повернув назад, побежали к машине.
Игнат мог уйти через виноградники к реке, но он тоже развернулся на сто восемьдесят градусов. Вернулся в проулок, с отчаянностью одержимого пронесся по нему и выскочил к дому, во дворе которого искал что-то в траве Талый.
Заметил Игнат и «уазик», машина сворачивала к виноградникам, вряд ли оттуда его могли видеть.
Жуков мог зайти во двор через калитку, но он, не сбавляя скорости, перемахнул через забор. Как будто через коня перескочил.
Талый шарился в траве, куда, видимо, скинул свой нож. Заметив Игната, он схватился за валявшуюся на траве доску, но ударить не успел. Игнат с разгона врезал ему ногой в пах, сбил на землю. И, взяв руку на прием, затащил его за дом. В доме опасно: окна маленькие, рамы цельные, без створок. Придется в случае опасности стекло выбивать или раму из проема выносить, иначе не вылезти, не убежать. А «уазик» мог вернуться в любой момент.
— Ну что, падаль, добегался!
Игнат осматривал Талого. Рубашка несвежая, брюки тоже, но на одежде нет следов крови. И руки чистые.
— Слушай, ты чего? — возмущенно спросил Талый. — Мы же договорились!
— Когда мы с тобой договаривались? О чем?
— Так я же подходил вчера!
— Днем.
— Ну, днем.
— А ночью?
— Что ночью?
— Ночью ты Лию убил!
— Как убил?!.. Кто убил?!
— Я тебе сейчас зубы выбью! — Игнат замахнулся, с трудом сдерживая себя от желания ударить.
— Да не убивал я!
— Скажи, у Катьки был!
— Да не был у Катьки! Здесь я был!
— Сюда ты сбежал после того, как Лию убил!
— Да нет, я всю ночь здесь был!
— Зачем? Тебе что, жить негде?
— Проблемы у меня, — зло процедил сквозь зубы Талый.
— Что за проблемы?
— Ну, есть проблемы.
— Баштан удавить хочет? — спросил Игнат, вспомнив, о чем говорила ему Лия.
Талый не человек, а ходячее палево. Конченый он и много знает, такой даже в своей стае лишний.
— Ну, не знаю, — замялся уголовник.
Возможно, Талый все знал, а может, всего лишь чувствовал угрозу со стороны своих дружков и решил взяться за ум. К Игнату сходил, может, еще где-то грешки загладил. А потом на дно залег до лучших времен. А ночью шиза в голову стукнула, и понесло его на Виноградную улицу… Но одежда-то чистая, кровью не забрызгана. Туфли запыленные, Талый давно их не протирал. Значит, крови на них не было…
А вот Давид свои кроссовки вымыл, если верить Зойке. Но ведь она не утверждала, всего лишь предположила… Но Давид вчера уехал в Новороссийск, на такси. Зойку до Геленджика довез…
— Что ты там в траве искал? Нож?
— Ну-у…
— А чего ты другой нож не искал? Тот, который в море уронил.
— Так ты же его нашел.
— Ты видел?
— Так мы не сразу ушли.
— Надо было меня остановить.
— Да бешеный ты!
— А убить все равно меня пытался!
— Так и я бешеный!.. — осклабился Талый. — Да и Катька…
— Что Катька?
— Подстебывать стала.
— А Лию зачем похитили?
— Да не собирались мы ничего…
— Но ведь похитили… А вчера убили!
— Да не убивал я!
— Я не говорю, что ты. Котляр мог.
— Котляр не знаю, — скривился Талый. — Я за него не в ответе!
— Чего так?
— Да так… Это наши с ним дела!
— Гадючьи у вас дела. И паучьи… Я все равно тебя сейчас убью!
Игнат зло сощурил глаза и размахнулся для удара, выставив из кулака согнутый в фаланге средний палец. Ударив таким образом, можно было выбить глаз и даже убить. А Жуков мог убить. И Талый это понял.
