— А тебя что, милиция ищет?
— Милиция крайнего ищет.
— А почему ты крайний?
— Ну ты вот молчишь, не хочешь говорить. И настоящий преступник гуляет себе спокойно на свободе.
— Почему не хочу говорить? Я следователю хотел сказать. Он меня спрашивал.
— Телятников?
— Подходил он ко мне сегодня, — кивнул Миша. — А я и не знаю, что сказать… Даже девчонкам говорить не стал. Сказал, что голос слышал. А потом подумал, может, мне на самом деле причудилось.
— Где слышал? Когда?
— А когда на скамейке сидел. — Миша кивком указал на душ, за которым находилась вкопанная в землю скамейка.
— Жена за тобой пришла, разбудила.
— Ну да… Вчера вспомнил, отчетливо вспомнил. Голос я слышал. Дави, говорит!
— Кого дави?
— Не знаю, не понял. Знаю, что здесь у вас кого-то удавили. В смысле задушили.
— А кто говорил?
— Да я откуда знаю? Мужской голос, с хрипотцой… И так, заторможенный слегка… У меня такой бывает, когда выпью…
— Дави?
— Ну да, громко так!
— Радостно?
— Радостно?… — задумался Миша. — Ну да, весело. Дави его, падлу!..
— Так и сказал?
— Да нет, падлу я придумал. Но звучало так…
— Дави?
— Да!
— И больше ничего?
— Ничего.
— А может, Давид?
— Давид?
— Может, человек просто по имени кого-то назвал?
— Давид, Давид… Ну, может, и Давид.
— Что еще видел?
— Да не видел я. Только слышал… Не знаю, может, мне показалось, что человек застонал. Но шорох камней я отчетливо слышал. По склону кто-то спускаться стал. Шумно так спускался…
— Может быть, вдвоем спускались?
— Может быть, и вдвоем. Может быть, и падали.
— Где спускались? Где шум был?
— Ну здесь где-то.
Если Миша не ошибался, то к морю шумно спускались у калитки на участок Ерогиных. Именно в этом месте Игнат и видел след подошвы с кругом на ней. И надо же, след этот сохранился, Жуков смог найти его. Круг в сухом скальном грунте угадывался едва-едва, но тем не менее.
— Ну что ж, спасибо тебе, Миша. Пойду я, — поднимаясь с корточек и отряхивая руки, сказал Игнат.
— Куда? — безотчетно, автоматически спросил мужчина.
— Да к пещерам, там переночую.
Он действительно пошел в направлении пещер, но у крайнего, седьмого по счету дома свернул не к морю, а вправо и, обогнув квартал, вышел к дому Ерогиных. Заглянул во двор — никого. Из окна тоже никто не выглядывал.
От дома к дороге Давид выходил по щебенчатой дорожке, местами поросшей травой. И на этой дорожке Игнат увидел знакомый круг от подошвы. След слабо выраженный, но свежий, может, вчера оставили, может, позавчера. А если неделю или две, все равно, отпечаток подошвы мог оставить Давид. Подошвы кроссовки, с которой он что-то смывал. Возможно, кровь.
Жуков услышал шаги за пышной шелковицей, резко поднялся в готовности отразить возможную атаку, но увидел не Давида, а следователя Телятникова. Он-то здесь откуда? Может, у Зойки загостил?
Телятников шел к нему, явно собираясь схватить за руку. А может, и броситься в ноги, чтобы взять на борцовский прием. Но Игнат предостерегающе покачал головой. С ним лучше не шутить. Или отпор даст, или просто убежит. Неясно, какой вариант выбрал Телятников, но обороты он сбавил. И остановился, как только Жуков сдал назад.
— Здравия желаю, товарищ младший советник юстиции!.. Или гражданин начальник? — спросил Игнат с той же усмешкой, с какой и здоровался.
Телятников — следователь, иметь при себе табельное оружие для него дурной тон. А за поддержкой обратиться не к кому, ни оперов с ним, ни участковых.
— Ты что здесь делаешь, Жуков?
— Вчерашний день ищу.
— Покаяться хочешь?
— Ну да, и заодно исповедаться, — усмехнулся Игнат.
— У нас вместо святого причастия — явка с повинной.
Телятников осторожно шагнул к Игнату, и ему пришлось сдать назад.
— Я в курсе.
— Не хочешь причаститься?
— И чужие грехи на себя взять, да?
— Почему чужие?
— Да потому что не убивал я.
— Ну так докажи, что не убивал.
— Так я и доказываю. Хожу, ищу, спрашиваю…
— И что нашел? — Телятников осторожно шагнул вперед.
Игнат снова сдал назад.
— Я знаю, кто убийца.
— Кто?
— Я сам его возьму!
— Ну зачем же сам? Ты скажи, мы примем меры.
— Ко мне вы примете меры, — усмехнулся Игнат. — Ко мне можно. Я же не блатной, долю с цеховиков не отстегиваю.
— Какую долю?
— Это урок вы отпускаете, а меня будете давить до упора.
— Что-то ты не то говоришь, старлей!
Телятников снова сделал шаг, Игнат должен был отступить на столько же. Но нет, он развернулся и побежал. На дороге со стороны Виноградного появилась патрульная машина — по его, разумеется, душу. Выход один: только бежать.
— Стой!
Но первым догонять его бросился Телятников. И даже смог коснуться его рукой, но схватил воздух. И, потеряв равновесие, растянулся по земле.
— Жуков! — заорал он.
Из калитки выходила Оксана, тоже нарядная и уже с вещами. Улыбка сошла с ее лица, когда она поняла, что за Игнатом гонятся.
— Приезжай еще! — крикнул он, огибая ее.
Он пересек двор, выскочил на крутой берег, по тропинке до крайнего дома, а затем к морю — по обрывистому спуску. Ничего, не споткнулся, не упал. Все, теперь путь ему не перекроют, теперь только на выносливость. А сил у него много. И правда за ним. Не убивал он Лию. И знал, кто мог это сделать.
Игнат глянул назад и увидел Самойленко с пистолетом в руке. Их разделяло метров тридцать, не так уж и много. Не думал Игнат, что старшина окажется так близко.
Старшина выстрелил. Игнат лишь усмехнулся. Обвинение ему не предъявляли, из-под стражи он не сбегал, и оружия при нем нет. Пугать Самойленко, конечно, мог, но не более того.
Но после второго выстрела пуля высекла фонтанчик пыли из огромного валуна, который он обегал. Острая крошка кольнула локоть.
Игнат оглянулся и увидел, как старшина становится на колено, берет точный прицел. Он шмыгнул за валун, в тот же момент прозвучал выстрел. Жуков побежал дальше. А Самойленко снова выстрелил, к счастью, промахнулся.
