По сравнению с Шестаковым и его бандой исчезновение Скалочникова казалось ему сущей мелочью. Но делать нечего, надо искать.
— Я тут с фотороботом разобрался. — Максим вынул из папки лист с графическим изображением, положил на стол.
— Кто это?
— Человек, который мог похитить Скалочникова.
— В перчатках был?
— Да, в перчатках.
— Поэтому пальчиков не оставил. А мог бы. Пистолетную гильзу он подбирать не стал.
— Так, может, этот тип и не собирался убивать Скалочникова, а пистолетом угрожал, чтобы тот его слушался?
— И послушно на убой пошел?
— В «Гарду»?
— Ехать надо, искать. Может, сидит он до сих пор где-нибудь в подвале, — произнес Малахов.
Он высылал вчера группу в «Гарду», но без толку. Скалочникова его люди не искали, думали, что его уже в морг увезли. А надо бы по всем подвалам пройтись. Да и Шестакова допросить как можно скорее.
— А если «Гарда» не при делах? — спросил Павлов.
— Неужели обманный ход?
— Клиент мог по траве уйти. — Максим ткнул пальцем в портрет. — И Скалочникова с собой увести.
— Так, чтобы следов не осталось.
— Еще он мог жене Скалочникова позвонить с его телефона. Сам же и хрипел, будто его, то есть Скалочникова, кто-то душил.
— Это чтобы жена в полицию обратилась.
— Именно.
— Кто-то знал, что Шестаков людей убивает, — проговорил Малахов. — Это у него ритуал такой, чтобы коллектив сплачивать.
— Сажин об этом знал.
— А у него трения с Шестаковым.
— Вот он его и убрал нашими руками.
— А может, и нас хотел убрать.
— Или кто кого.
— Или кто кого, — согласился Артем.
— Взяла наша. Провокация удалась. Шестаков уходит со сцены.
— Как-то слишком сложно для провокации. Гораздо проще было сообщить о зверствах Шестакова напрямую.
— Через Стасова.
— Можно было и через Стасова.
— Но Сажин был начальником криминальной полиции. То, что проще, ему неинтересно.
— Ну что ж, будет о чем с Шестаковым поговорить.
Дверь открылась, в кабинет с гордым видом вошел Штанов. Он переступил через порог, остановился и вопросительно глянул на Малахова.
— Заходи, Юрий Дмитриевич. Ты ведь нам не чужой! — сказал Артем и улыбнулся от всей души.
Очень сильно выручил их вчера Штанов, чего уж тут говорить. Честь ему за это и хвала.
— Вопрос у меня к вам, Артем Иванович, — сказал Штанов и выразительно глянул на Павлова.
— Говори, Юрий Дмитриевич, здесь все свои.
— Ну, в общем-то, да. В одном доме живем.
— И одно дело делаем.
— Кстати, о доме. У нас же найдется свободная комната, да? — спросил Штанов.
— Для кого?
— Для Любы, моей жены.
— Надолго Люба приезжает?
— Навсегда. Я, конечно, был против, отговаривал ее как только мог. Бесполезно!
— Когда она приезжает?
— Так уже пожаловала. Обед, сказала, приготовит, — ответил майор и совсем невесело вздохнул.
— Обед — это, конечно, хорошо.
— Готовит она у меня — пальчики оближешь! — Однако голос Штанова снова звучал невесело.
— Пусть готовит, — сказал Артем.
— Только не обед, а ужин, — уточнил Павлов. — Вечером придем, проверим. Или ночью?
— Как Скалочникова найдем, так сразу и за стол сядем.
— Вот-вот, я как раз об этом и хотел поговорить, — заявил Штанов. — Для этого сюда и пришел.
— Говори.
— Общественность беспокоится, Скалочникова требует.
— Я знаю эту общественность по фамилии, — с усмешкой проговорил Малахов.
— Но ведь требует!
— А зверства Шестакова твою общественность не беспокоят? Проведи политинформацию, расскажи, как этот поганец людей ради забавы убивал.
— Да, расскажите, как бандитам тут при старом режиме хреново жилось! — добавил Максим.
— Да, вот так и надо поступить, — сказал Артем.
Штанов ушел, а вслед за ним кабинет покинул и Малахов. На очереди у него был Шестаков. Чтобы произвести эффект камнепада, он решил наведаться к нему в камеру.
Глава 6
Изолятор временного содержания занимал отдельное здание со своим двориком и воротами для спецтранспорта. Попасть в это заведение можно было прямо из райотдела. Короткая галерея начиналась сразу за дежурной частью.
Артем зашел в камеру к Шестакову. Тот медленно поднялся, угрюмо, исподлобья глянул на него.
— Болеешь, говорят? — спросил Артем.
— Врут. Но говорить ничего не буду, — буркнул Шестаков.
— Да и не надо ничего говорить. Ты мне для другого нужен. Коллектив буду сплачивать. Дело нужное, после Улехова здесь разброд и шатание.
— Я-то здесь при чем?
— Так тебе же бомжи помогали коллектив сплачивать. А я теперь тебя до смерти забью. — Артем раскинул руки, приглашая Шестакова на поединок.
Кулаки у него так и чесались. Он жутко хотел набить морду этому нелюдю, а тут вдруг представилась такая возможность.
— Ага! А мне потом отвечать! — заявил тот и настороженно посмотрел на него.
— Да ведь тебе и так вышка светит! Сказать, сколько трупов на твоем счету? Сколько бомжей и бизнесменов! А девчонок ты тоже до смерти забивал?
— Каких девчонок?
— Тех самых, которых вы похищали и насиловали, — проговорил Артем и опустил руки.
Не собирался он бить Шестакова, всего лишь нагнетал обстановку.
— Не похищали мы никого и не насиловали.
— А бомжей?
— И бомжей не насиловали!
— Гулявин молчать не стал. Инваров тоже все расскажет.
Шестаков сел, опустил голову, ладонями обжал виски. Он выглядел как человек, обреченный на вечные муки. Ворота ада уже открылись перед ним.
— Скалочников где? — спросил Малахов.
— Не знаю, — ответил Шестаков, медленно поднял глаза и добавил: — Сам ничего не понимаю.
— Сажин знал о твоих художествах с бомжами?
— Сажин? Почему именно он? — Взгляд Шестакова лихорадочно заблестел.
— Ну а сам ты как думаешь?
— Сажин ведь подходил ко мне. Предлагал…
