— Девочку спас — это хорошо, — отстраненно проговорил Артем.
Не тянуло его сейчас на сентиментальность. Чей-то героизм, проявленный на пожаре, факт, конечно, красивый, но пустой в информативном плане, к преступлению отношения не имеющий. Ему сейчас зацепки требовались, а с этим пока было негусто.
— Нерестов его фамилия. Зовут Артур Миронович.
— Нерестов… — Артем еще не вспомнил, где слышал эту фамилию, но уже навострил уши.
— Нерестова Стелла Викторовна — его приемная дочь.
— Стелла… — Малахов нахмурился.
Где Стелла, там что-то нечисто. Вроде бы и не нашел он ее прямой вины в истории со Скалочниковым, но каша-то заварилась из-за этой особы. Возможно, Стелла даже требовала расправы над своим обидчиком. Улехов не смог за нее спросить, тогда она подключила к делу Сажина. Женские чары — сильное оружие против влюбленного мужчины.
— Сажин мог знать о деньгах, которые хранились у Власова, — предположил Павлов. — Если так, то и Стелла была в курсе.
— И подключила к делу своего отца?
— Не исключено, что просто проболталась. Или Сажин задействовал Нерестова.
— А он мог его задействовать?
— Он мог отправить его в тюрьму.
— Сажин? Нерестова?
— Если вам интересно, то я могу прояснить ситуацию. — Павлов едва сдерживал торжествующую улыбку, заранее знал, что его история вызовет фурор.
— Проясняй, — сказал Малахов.
— Нерестова убила своего любовника, а вину на себя взял ее отчим.
— Нерестова могла убить своего любовника, — на всякий случай уточнил Артем.
Может, он был и не самого высокого мнения о Стелле, но к ответственности она не привлекалась, значит, обвинять ее в убийстве как минимум несправедливо.
— Стасов сказал, что ее могли подставить, — сказал Павлов. — Сажин даже пытался выяснить, кто это сделал, но на скамью подсудимых отправился Нерестов. У Стеллы кровь на руках была, а на ноже — ее пальчики. Он потом исчез из протокола. Вернее сказать, отпечатки с него.
— Это Стасов сказал?
— Ну да.
— Он видел этот нож?
— Нет, не видел.
Артем хотел сказать еще что-то в защиту Стеллы, но сдержал свой порыв. Слишком уж он разволновался, а на эмоциях можно заехать слишком далеко и совсем не в ту сторону.
— Что еще?
— Незадолго до убийства Нерестов избил Осокина — это установленный факт. Стелле тогда было всего восемнадцать лет.
— Можно без подробностей.
— В общем, Улехов за это зацепился, а Сажин уговорил Нерестова взять убийство на себя.
— Сажин уговорил? Нерестов благодарен ему за это по гроб жизни? — с сарказмом спросил Малахов.
— Ну, может, и не благодарен. Не исключено, что Нерестов Сажину отомстил. Если Сажин с Антоновым — одна контора.
— Сажин за решеткой.
— А его деньги у Власова. Такое вполне возможно.
— Это тебе тоже Стасов сказал?
— Нет, это я сам думаю. Не зря же Нерестов вчера в Николашковском был.
— Он мог ограбить Власова?
— Лично нет.
— Тогда в чем дело?
— Но связь-то прослеживается, — заступился за своего напарника Груздев.
— Стелла, Сажин, Нерестов. Этой связью займусь я, — решил Малахов.
У него снова появился прекрасный повод наведаться к Стелле, и он будет последним ослом, если не воспользуется им.
— А ты, Макс, давай в Николашковское. Не могли грабители исчезнуть бесследно!
Павлов угрюмо кивнул. Артем пресек полет его фантазии, крылья рубить не стал, но Макс все равно обиделся. Если Малахов действительно перегнул палку, то в этом виновата Стелла. Как ни крути, не смог он остаться к ней равнодушным, а потому фактически заступился за нее.
От Пригорьевска до Николашковского всего пять километров, дорога хорошая, асфальтированная, без пробок. Автобусы ходят, такси недорого. Нерестов действительно мог наведаться к своему брату без всякой задней мысли. Может, ему на самом деле работа нужна была. Но почему тогда он не обратился за содействием к Стелле? Улехов мог бы помочь ему с работой, да и Сажин тоже.
— Ты чего такой кислый? — спросил Стасов.
— Слушай, может, Стелла и не убивала своего любовника.
— А кто говорил, что убивала?
— Если нож, кровь…
— Я же говорю, подставить ее могли.
— Кто?
— Я мог бы сказать, что жена ее любовника, но фактов у меня хрен без кочерыжки. Да и Нерестов мог. Но он не стал бы подставлять.
— Почему?
— Вялый он какой-то, во всяком случае, раньше был, сейчас не знаю, все-таки шесть лет отмотал. Здоровый такой мужик, рослый, голос грубый, зычный, фактура, короче, конкретная. Но как мыло, вроде бы и крепкий, а пены много. Да и мерзости предостаточно.
— Ты о чем?
— А как ты думаешь, почему Стелла из дома сбежала?
— Приставал он к ней?
— Не знаю, но доставал точно. То не так, это не эдак, моя дочь должна быть самой-самой! А какая, спрашивается, она тебе дочь? Короче говоря, насиловал он ее морально. В физическом смысле вряд ли. Он боялся самого себя. Да и Стелла не стала бы молчать, рассказала бы об этом.
— Скользкий и мерзкий, значит. Себя боялся. А подставить не мог?
— Да слишком простой он для этого, — ответил Стасов. — Характер у него вроде бы не слабый. Как статуэтка из глины. Крепкая, но не обожженная.
— Зона могла обжечь.
— И закалить, — добавил Стасов. — Всю гниль из него вытравить. Или как раз наоборот.
— Ну так в огонь же он за ребенком бросился!
— Так в том-то и дело.
— А мы тут наговариваем на него.
Стасов вроде бы не смотрел по сторонам, но за дорогой, как оказалось, следил и даже предупредил Максима:
— Смотри, поворот не проскочи!
Но тот и без него знал, куда надо ехать. Утром они уже пытались встретиться с бывшей женой Власова, ездили по адресу, но ее не оказалось дома. Сейчас, по пути в Николашковское, сотрудники полиции решили заглянуть к ней.
На этот раз им повезло, к ним вышла женщина средних лет с девичьим задором в стареющих глазах и без единого темного локона в ломких обесцвеченных волосах. Она явно молодилась, колола ботокс, подкачивала губы, обзавелась керамической улыбкой, из декольте кофточки выпирала силиконовая грудь. Сексуальности ей это не придавало, но вряд ли она согласилась бы с этим утверждением.
Максим сразу же представился. Эта особа знала, с кем имеет дело, потому смотрела на гостей недовольно, но при этом не без кокетства. Раздражение и усталость она изображала, а страсть в ней гнездилась настоящая, не показная. Может, дамочка и пыталась скрыть интерес к молодым парням, но это плохо у нее получалось. Конечно же, Максим знал, ради кого она бросила мужа.
