— И что, никак?
Артем смотрел на девушку с иронией и любопытством. Красота у нее какая-то ненатуральная. Сменить прическу, смыть косметику, снять ресницы, вынуть линзы из глаз, и останется обыкновенная девчонка с правильными чертами лица, никак не более того. Даже подкачанные губы сдувать не надо, все равно изюминки не останется. Это Стелла в любое время дня и ночи одинаково хороша.
— Никак! — Девушка вздохнула, вроде как искренне сочувствуя Артему.
— Ну что ж, зайду попозже.
Артем отправлял к Осокиной людей. Они почти сутки следили за ее домом, но ничего подозрительного не заметили. Жила она одна, домой вчера вернулась вовремя, если с кем-то и общалась, то исключительно по телефону.
Может, эта дама не встречалась с Нерестовым, не имела никаких с ним дел, но Артем все равно к ней пришел. А ведь он далеко не рядовой опер, а самый большой полицейский начальник во всем районе.
— Завтра приходите, — сказала девушка, мило улыбнулась, взяв со стола пудреницу.
— Завтра так завтра. В десять ноль-ноль, — проговорил Артем и достал из кармана бланк повестки и авторучку.
Не собирался он ругаться с этой в меру очаровательной барышней, но и ее прихотям подчиниться не мог.
— Завтра в десять у нас встреча в районной администрации! — деловито, даже с легким злорадством воспротивилась девушка.
— Да я-то с вами, милочка, совершенно согласен. А повестка нет! Но вы можете попробовать ее переубедить. — Артем с удовольствием положил на стол заполненный документ.
Девушке хватило ума не спорить с повесткой.
— Минуточку! — Она зашла в кабинет к начальнице.
Малахов не собирался ждать, сразу же последовал за ней, представился, с важным видом подошел к приставному столу.
— Осокина Валерия Валентиновна? — с добродушной улыбкой спросил он довольно зловещим тоном.
Осокина заметно всполошилась, внутренне сжалась. На Малахова она смотрела как на судью. Приговор уже подписан, осталось только огласить срок.
— Валерия Валентиновна, — тихонько пискнула секретарша.
Осокина даже не глянула на нее, тихонько цыкнула сквозь зубы и коротким взмахом указала ей на дверь.
— Валерия Валентиновна, вы не волнуйтесь, ничего страшного не произошло, — сказал Артем, наблюдая за ее реакцией.
— Да я и не волнуюсь, — сглотнув слюну, заявила женщина.
Совсем не старая, сорока еще нет, кожа лица в тонусе, ни единой морщинки, спина прямая, грудь подтянута, но это внешне. Внутренне она почему-то производила впечатление сморщенной, скрюченной годами старушки. Дело было не в том, что Артем на нее сейчас давил. Похоже, эта женщина усыхала и старела изнутри давно, наверное, с тех пор, как не стало ее мужа. Возможно, ее съедало чувство вины.
— Завтра у вас встреча в администрации?
— Да, планирую.
— По вопросу строительства?
— Да, договор на реконструкцию второго корпуса городской больницы.
— Работы, наверное, много.
— Достаточно.
— Чем больше объем, тем выше смета, я правильно понимаю?
— К чему вы клоните?
— С договором вам, случайно, не Власов помог?
— Я бы не сказала, что Власов помогал. Он скорее палки в колеса вставлял, то одно, то другое выдумывал.
— Вы, конечно, в курсе того, что с ним произошло.
— Это ужасно! Сгореть в собственном доме, считай, заживо!
— Вам это знакомо?
— Что, простите?
— Ваш муж тоже погиб в собственном доме.
— Мой муж? Да, погиб. — Осокина заметно смутилась.
Возможно, Артему это показалось, или просто угол падения света изменился, но он увидел на ее лбу и под глазами мелкие морщины.
— В убийстве обвиняли Стеллу Нерестову, — сказал он.
— Да, убила она, а отсидел ее отчим.
— Уже отсидел.
— Уже отсидел? — в замешательстве переспросила Осокина.
— Вы сказали, что Нерестов отсидел.
— Ну да, шесть лет уже прошло.
— Неужели вы дни считали? Даты в календарике отмечали, да? — едко спросил Артем.
— Нет, — сказала Валерия Валентиновна. — Нерестов ко мне заходил.
— После того как освободился?
— Ну да, после. Приходил, угрожал, — выдавила из себя женщина.
— Угрожал?
— Он почему-то считает, что это я убила Мишу! Стелла не могла этого сделать!
— Не могла?
— Это он так считает! А на самом деле Стелла убила или он. Я в это время в Москве на конференции была, — и для себя, и для собеседника сказала Осокина.
Надежное алиби должно было придать ей уверенности в себе.
Артем это понял и спросил:
— Но Нерестов вам все-таки угрожал?
— Не то чтобы угрожал. Скорее вымогал. Сказал, что выведет меня на чистую воду, если я ему не заплачу.
— У него есть доказательства вашей вины?
— Доказательства? — Осокина побледнела. — Ну что вы! Ни у кого нет доказательств! И не было никогда!
— На пушку брал?
— Да, именно так и говорят о подобных случаях! — обрадовалась подсказке женщина.
— Вы заплатили Нерестову?
— За молчание? Так нет же у него ничего. Но я заплатила, чтобы отстал. Он ведь такой, что и дом поджечь может.
— Заявление писать будете?
— Зачем?
— Вымогательство — статья уголовная.
— Да какое вымогательство? Он сказал, что деньги очень нужны.
— А раньше вы с ним были знакомы? — спросил Артем, внимательно глядя на Осокину.
Выбил он женщину из колеи своими вопросами, но она и сама подставила себе подножку. Ляпнула, не подумав, что Нерестов уже отсидел, вот и пришлось ей рассказывать о его угрозах и шантаже. Осокина не хотела говорить об этом, тем более заявлять на Нерестова. Может, потому, что тот действительно имел что-то очень важное против нее.
— Когда раньше? — спросила Осокина.
— Насколько я знаю, Нерестов избил вашего мужа.
— Избил? Нет, пару раз по физиономии ему съездил. Это я уже потом узнала, — на всякий случай пояснила вдова.
— Когда потом?
— Когда следствие уже началось.
Артем кивнул, глядя на Осокину.
«Она сама уточнение сделала, но зачем? Вдруг я подумаю, жена узнала о драке до того, как погиб ее муж? Она договорилась с Нерестовым, тот убил Осокина. Но если так, то он настоящее чудовище. Ладно, заказным убийством не побрезговал, но дочь подставить, чтобы подозрения от себя отвести, — это уже слишком. Не важно, что приемную», — подумал Малахов и спросил:
