— На цепь можно ее посадить, — с усмешкой заявил Сударь.
Видел он Стеллу, когда Осокина приходил убивать. Пьяная она тогда была, спала голышом. С немалым трудом он тогда удержался от искушения, мог бы присунуть ей, но нет, не стал тогда вмешивать себя в картину преступления.
Стеллу Сударь сам на цепь посадит. Потом. Дом себе построит с подвалом, там и будет держать эту красотку. Пристегнет ее к постели за все четыре конечности и будет к ней заходить, когда ему захочется. Но Нерест об этом не узнает.
— Можно и на цепь, — немного подумав, сказал Нерест. — Но без тебя.
Похоже, он и сам не прочь был избавиться от сообщника и уйти с деньгами. Но Сударь за это не переживал. Только он один знал, где спрятаны миллионы. Это Нереста и злило, именно поэтому он находился здесь.
— Нельзя на цепь, — заявил Сударь. — Я не разрешаю. Замуж за меня Стеллу отдашь. Зачем она мне порченая?
— Как давно ты это придумал?
— Да вот все думаю, как мы с тобой королями станем. Короче, никуда мы не уходим, здесь остаемся. Ключ от дома Осокиной у тебя?
Нерест кивнул. Он пару ночей с Осокиной провел, потом сделал от нее ноги, но слепки с ключей снять успел. На всякий случай. Тем более что по этой части мастер, ключ к дому Власова подобрал.
— Тогда жди меня здесь. Если без шума сработаю, остаемся здесь, если нет, уходим.
— Меня с собой не берешь? — спросил Нерест.
— Нельзя тебе, ты весь на нервах. Это плохая примета.
— Я не останусь здесь!
— Если страшно, возьми гранату, — заявил Сударь.
— Какую гранату?
— Учебную.
Гранату где-то раздобыл Стебель. Сударь отобрал ее у него от греха подальше и с собой на дело брать не собирался. Хватит с них ботинка, больше никаких глупостей. А с Осокиной удавка справится, это даже не холодное оружие, а так, просто веревочка.
На дело он вышел за полночь, пешком. Машину решил не брать. Сударь знал свой родной город наизусть, мог пройти из одного конца в другой с закрытыми глазами, без всякого риска нарваться на ментовской патруль. Вряд ли он в розыске, но береженого, как говорится…
Собаку Сударь прикормил, когда следил за Осокиной. На глаза этой бабе он не показывался, просто смотрел, с кем она и как живет, чем дышит. Они увидятся сейчас.
Калитку он открыл своим ключом. Артамон бросился к нему, но Сударь даже не дрогнул. Пес учуял его и быстро успокоился.
Незваный гость потрепал Артамона по загривку, потом обошел дом по темной стороне двора. Охранников Осокина не держала, экономила. Камерами, правда, она дом обнесла, но Сударя это не пугало. Он унесет с собой не только тайну ее гибели, но и записывающий блок системы видеонаблюдения. Бывший квартирный вор знал, как это делается.
Дом спал, Сударь чувствовал это на уровне интуиции, а она редко его подводила. Осокина баба умная, но в чем-то и глупая. В доме две двери, одну она запирала изнутри на задвижку, а вторая оставалась на обычном замке.
Через эту дверь Сударь и хотел зайти в дом. Если вдруг Осокина заперла и ее, то нужно будет уходить. Сударь верил в дурные знаки, поэтому отмотал за свою жизнь всего один срок, а мог бы и больше.
Дверь открылась, свет в бойлерной не горел, на кухне тоже было темно. Только на лестнице между первым и вторым этажами тускло светился ночник.
На этой лестнице Сударь с Осокиной и столкнулся. Она вышла из темноты второго этажа внезапно и бесшумно. Он даже не вздрогнул, увидев ее. Но женщина его не заметила, шла с полузакрытыми глазами, пытаясь разлепить веки.
Сударь приготовился схватить ее за горло, но она все-таки увидела его, вскрикнула и повернула назад.
— На помощь! — крикнула она.
Сударь усмехнулся и пошел за ней. Какая может быть помощь, если он до сих пор не в наручниках? Будь в доме засада, Сударь уже лежал бы мордой в пол.
Осокина метнулась в свою спальню, но ведь и он уже набрал ход, знал, что она даже не успеет запереть за собой дверь.
Так оно и оказалось. Дверь Осокина закрыла, но на замок ее защелкнуть не смогла. Она уже никогда этого не сделает.
— Да ты чего, родимая, я же только поговорить!
Осокина навалилась на дверь всей тяжестью своего тела, но это вызывало у него только усмешку. Куда ей тягаться с его мощью?
— Да помогите же вы! — заорала Осокина.
Страх перед смертью утроил ее силы.
Сударь вдруг понял, что не сможет открыть дверь одной рукой, поднатужился, поднажал, сдвинул упирающуюся жертву, втиснулся в комнату, вытащил из кармана шелковый шнурок. Сначала он ее удавкой задушит, затем в петлю сунет, изобразит суицид.
Осокина сдаваться не хотела, двумя руками вцепилась Сударю в лицо. Ногти у нее хоть и туповатые, но длинные, крепкие. Одним пальцем она угодила ему в глаз. Сударь взвыл от боли, размахнулся и со всей силы ударил жертву кулаком по голове. Женщина упала, он собрался навалиться на нее, но вдруг через открытую дверь увидел человека, который быстро поднимался по лестнице. Менты?
Сударь не растерялся, выскочил из комнаты, набрал разбег, ударил этого типа головой в живот и вместе с ним покатился вниз по лестнице.
— Стой! — донеслось сверху.
Видимо, менты устроили засаду и на первом этаже, и на втором. Они только сейчас стали просыпаться. Один атаковал его с первого этажа, второй поджал со второго.
Сударь ударил противника, вырвался из хлипкого захвата, бросился на кухню, оттуда в бойлерную, через открытую дверь выскочил во двор. Там он разогнался, с ходу перепрыгнул через забор и бегом припустил по улице. У ментов просто не было шансов его догнать.
— Стой! — крикнул кто-то далеко за спиной.
Сударь только усмехнулся. Конечно же, он остановится. Как только убежит, так сразу и встанет.
— Стрелять буду!
Это предупреждение Сударь скорее угадал, чем расслышал. Слишком уж далеко от него находился этот мент. С такого расстояния он просто не мог выстрелить точно.
Но тут что-то стукнуло Сударя в спину, как будто камень туда попал. Какое-то время он продолжал бежать, думая, что это действительно был камень. Но вдруг ноги его резко отказали, и Сударь упал.
Рядом остановилась машина, он слышал, как шелестели колеса по гравию. Все-таки достали его менты.
Но из машины выскочил Нерест, схватил Сударя, втолкнул его на заднее сиденье, прыгнул за руль. Менты не остановили его, он смог покинуть опасную зону и затеряться в темных кварталах города.
Но темно стало и в глазах у Сударя.
Нерест остановил машину, перебрался к нему на заднее сиденье, развернул к себе спиной, задрал ветровку, просунул под нее что-то мягкое, то ли майку, то ли моток бинтов.
