— Говори.
— Я хочу остаться с тобой.
Не разорался я лишь потому, что слишком хорошо помнил языки пламени. Если эту милую девочку вывести из себя, от моего клуба не останется даже угольков — вот о чём нужно думать. А ещё о людях.
НИКТО не заслуживает того, чтобы его зажарил и съел взбесившийся дракон.
— Зебрина... — я взял её под локоток и отвёл от двери. — Давай пойдём в бар. Я закажу тебе лимонаду и ты расскажешь мне всё, что тебя тревожит, лады?
— Как будущему любовнику? — с готовностью спросила она.
Я на секунду замер, но тут же овладел собой. Эй! Да мне это удаётся всё лучше и лучше.
Растёшь на глазах, Макс.
Главное, потолок не пробей.
— Скорее, как старшему брату, — сделал я осторожную поправку.
— У меня никогда не было ни сестёр, ни братьев.
— Можешь рассчитывать на меня.
— Но я не хочу...
— Зебрина, — моя хвалёная выдержка трещала, как туго накачанный футбольный мяч. — Если ты хочешь, чтобы я стал твоим другом, постарайся поменьше употреблять выражение "я хочу" и "я не хочу". Любые отношения — это командная игра.
— Но папочка с мамочкой ВСЕГДА выполняют мои желания.
Мы как раз подошли к барной стойке, и я усадил девчонку на высокий табурет. Хотел отвести за столик и предложить стакан тёплого молока, но в последний момент передумал: пускай попробует вести себя, как взрослая.
— И все другие люди — тоже, — упрямо продолжила девчонка. — Стоит мне чего-то захотеть...
— А тебе не приходило в голову, что таким образом другие люди защищают свои жизни? — прорычал я. — Никому, знаешь ли, не хочется столкнуться с разъярённым драконом с огнемётом в пасти.
— О.
— Подумай об этом.
Я начал подозревать, что дело не столько в проклятье, сколько в безграничной слепой любви старших драконов к своему чаду... Я и в своём мире навидался таких залюбленных мальчиков и девочек, которым вседозволенность настолько бьёт в голову, что они теряют всякий человеческий облик.
— А теперь давай начнём всё сначала, — предложил я, устроившись рядом и сделав знак бармену, чтобы тот дал мне целую бутылку текилы. Видит Бог: мне понадобится вся моральная поддержка, которую я смогу раздобыть. — Ты расскажешь мне, почему хочешь уйти от родителей, которые тебя любят. И пожалуйста, хотя бы на время, выключи капризного подростка и включи нормальную взрослую девушку. Я знаю, ты это умеешь.
— Но на мне же проклятье! — она распахнула свои красивые радужные глазки и сложила губки бантиком. — Я не могу выключать это по желанию.
Манипулируем, да? Так вот, девочка: ты всё ещё учишься в школе, где я ПРЕПОДАВАЛ.
Пожила бы годик-другой с моей бабушкой, все проклятья развеялись бы, как белых яблонь дым.
— А ты сделай над собой усилие.
— Но я не могу... — из ноздри вырвалась тонкая струйка дыма.
— Скажу по-другому, — я устало прикрыл глаза и помассировал веки. — Или ты держишь себя в руках и разговариваешь, как нормальный человек, или я зову своего зама по безопасности, мы связываем тебя, и по самую макушку накачиваем противопожарной пеной.
Она моргнула. Раз, другой...
Нет, я понимаю, на какой иду риск. Провоцировать девчонку, с которой не смог справиться родной отец... И ведь здесь нет мамочки-драконицы, способной догнать и урезонить разбушевавшуюся дочурку.
— Со мной так никто не разговаривает, — наконец выдавила Зебрина.
Лицо её шло красными пятнами, глаза то и дело меняли цвет. Но ни дыма, ни струек огня больше не было — за что я её немножко зауважал.
— Потому что боятся, — пояснил я. — А теперь подумай, что лучше: страх, или уважение?
— Моего отца все уважают.
— А ты видела хоть раз, чтобы он терял контроль настолько, что начинал плеваться огнём?
— Значит, он добивается уважения совсем другим способом?
— В самую точку.
— И каким же?
— А ты понаблюдай за тем, как он ведёт дела. И сделай выводы.
— Тебя тоже в Сан-Инферно уважают. Может, я лучше понаблюдаю за тобой?
Ну вот, мы и вернулись к тому, с чего начали.
— Во-первых, это не правда. Я — новичок. Мне просто повезло встретить замечательных людей и подружиться с ними.
Я сделал многозначительную паузу в надежде, что Зебрина уловит намёк.
— А в "Крылатом Вестнике" пишут совсем другое, — капризно надула губки Зебрина.
— И... Что же там пишут?
Нет, тщеславие никогда не было моей фишкой. Но и в газетах обо мне раньше не писали!
— Пишут, что ты отличный бизнесмен и талантливый руководитель, которому за один вечер удалось в пять раз поднять выручку не слишком прибыльного клуба и наподдать под зад его бывшему хозяину. Вот я и подумала...
— Стоп, — удовольствие от известности испарилось, словно капля пота со лба кузнеца, упав на раскалённую наковальню. — Для начала, никем я не руководил. Они САМИ решили мне помочь. По собственному желанию.
— Но почему? — похоже, Зебрина удивилась совершенно искренне. — Ведь если их никто не заставлял, они вовсе не должны были этого делать. Вот мой папа...
— Понимаешь, дон Коломбо ведёт бизнес такого рода, где нет места друзьям. Он отдаёт приказы — ему подчиняются. И за это получают очень хорошую зарплату. А также возможность иметь самую лучшую "крышу" в мире.
— Кажется, я поняла... — она забавно сложила бровки домиком и стала похожа на симпатичную куклу. — Папа и его люди сотрудничают на взаимовыгодных условиях. То есть, от сделки каждый получает что-то своё.
— Суть ты уловила.
— Но я всё равно не понимаю, как это работает в твоём случае.
Неожиданно мне стало жалко девчонку.
— А ведь у тебя никогда не было друзей, верно? — спросил я, наливая себе первый шот.
— Нет, не было. А можно мне тоже текилы?
— Совершенно исключено. Но почему у тебя не было друзей? А, понял. Можешь не отвечать. Ты — единственный молодой дракончик в своём поколении, верно?
— Да, это тоже. Но просто... в общем... В детстве, на моём дне рождения, был один случай...
— Всё, можешь не продолжать.
К горлу неожиданно подкатила тошнота. Я представил: к маленькой Зебрине на праздник приходят другие дети. Всё, как положено: подарки, клоуны, карусель. А потом родители отвернулись на одну минутку. А когда повернулись обратно...
Гора подарков весело пылает, клоун бегает с подпалённым задом, дети рыдают, потому что расплавились все игрушки.
