— Это всё, что я умею, — Кассандра допила виски и рядом с ней тут же материализовался ещё один стакан. — Я попала в школу при Гильдии в возрасте восьми лет, и с тех пор — это мой дом.
— Как это произошло? — устроившись поудобнее, я подпёр голову рукой и ободряюще улыбнулся девушке.
После всех треволнений, было чертовски приятно просто поговорить "за жизнь".
Я что хочу сказать: устный договор на защиту мы заключили, так что, если киллер проклюнется — будет иметь дело с профессионалом, верно? Так почему бы немножко не поболтать?
К тому же, мне было действительно интересно.
Протянув свободную руку, я хотел подать стакан с виски Кассандре, но в этот миг она тоже протянула руку. Моя рука накрыла её...
И простите друзья, как ни банально это звучит, но между нами проскочила искра.
Долгую минуту мы, не отнимая рук, смотрели друг другу в глаза... А потом Кассандра моргнула.
— Не могу представить, что родители СОЗНАТЕЛЬНО отдали тебя в школу убийц, — бросил я пробный шар, так как Кассандра продолжала молчать.
— Я сирота.
— О. Сочувствую.
— Спасибо, но это в прошлом. Я не помню родителей, не знаю, кем они были... Я жила на улице, когда меня заметил вербовщик, — и она мечтательно улыбнулась. — В тот момент он приходил в себя, лёжа в канаве после бурно проведённой ночки. А я хотела забрать его сапоги...
Я закашлялся.
Таким тоном, и с таким выражением лица, девушки обычно рассказывают о том, как в детстве, на день рождения, получили собственного пони!
Кассандра ничего не заметила. Рассеянно похлопала меня по спине, и продолжила:
— На нём были замечательные сапоги из натуральной кожи, с подковками и серебряными шпорами. Я точно знала: скупщик краденого на Пустопорожней улице даст за них медный грош. А на грош можно купить себе место в ночлежке и защиту на весь день. Целый день, представляешь? Можно спать, и не оглядываться каждую минуту по сторонам...
— Нет, не представляю, — сказал я честно. — Тем не менее понимаю, как трудно тебе пришлось. Но всё-таки... Гильдия убийц?
— Вербовщик сказал, что у меня врождённый талант. Ведь я почти подобралась к его горлу с самодельной заточкой! А вербовщиками, как ты понимаешь, абы кто не становится. Лучшие из лучших. Они обладают профессиональным чутьём. Не каждый, знаешь, ли, может взять, и убить человека, не испытывая к нему никаких чувств.
— Кроме денежного интереса, разумеется, — пробормотал я вслух. Но она опять не заметила.
— А ещё он пообещал, что у меня будет собственная кровать! И новая одежда. И много-много игрушек.
— Как тут не согласиться, — кивнул я.
Не знаю, что там Сатурн намешал в Бугагашеньку, но в голове шумело очень приятно.
— Игрушками он называл всякие примочки для умерщвления ближних? Метательный нож номер три, удавка размера двенадцать...
— Ты меня осуждаешь.
— Да нет, что ты. Много путешествуешь, знакомишься с интересными людьми... Хотя им вряд ли хватает времени, чтобы оценить такое знакомство.
— Нас учили гордиться своим ремеслом, — с достоинством отрезала Кассандра. — Мы, выпускники школы лицензированных убийц — лучшие в своём деле. Мы никогда не причиняем излишних страданий — если это специально не оговорено контрактом, конечно.
И тут я прыснул.
Нет, не её слова. Вся ситуация в целом. Иногда мне чудилось, что я всё ещё валяюсь в том канализационном люке, оглушенный падением. И всё это — драконы, убийцы, стриптизёрши — мне просто снятся.
— Лучшие в своём деле... — повторил я слова Кассандры. Этот разговор вновь сдвинул мои мысли в практическом направлении, и я спросил: — Ты знаешь, кто взял мой контракт?
— Не я — это единственное, в чём я уверена.
— Как это будет? И что будешь делать ты, когда... — я пошевелил пальцами, не в силах сказать вслух "когда он придёт меня убить".
— Всё, — уверенно заявила Кассандра. — Я буду делать всё возможное и невозможное, чтобы сохранить тебе жизнь.
— Потому что... Анжела была права? — осторожно спросил я. — Тебя не хотят нанимать, и сделкой со мной ты хочешь... поправить свою репутацию?
— Нет! — она сильно разозлилась. — Это здесь ВООБЩЕ ни при чём. Я — профессионал, и буду выполнять контракт до последней буквы, потому что... мы с тобой его заключили.
Меня насторожило выражение "до последней буквы".
— Э... Поясни, пожалуйста. Честно говоря, я не слишком запоминал то, что ты заставила меня повторять.
Она уставилась на меня так, словно я только что возник на табурете — по волшебству.
— Ты же сам процитировал Главную формулу! — она так и сказала: Главную. — Пока смерть не разлучит нас!
— Что? — я не поверил своим ушам. — Но я же пошутил! И вообще... Так в нашем мире говорят, когда двое людей заключают...
А ведь в этом что-то есть, — понял я. — Двое людей, собираясь провести остаток жизни вместе, обещают любить, заботиться и защищать друг друга. Они становятся командой, или, как принято у нас говорить ПАРОЙ.
Ёрш твою медь.
— Эм... Кассандра. Ты мне нравишься. Честно. И я всё время думаю о том, что хочу тебя поцеловать. Но есть несколько моментов, которые я бы хотел...
И тут она рассмеялась. Не улыбнулась, а громко расхохоталась в голос.
От этого смеха у меня сразу пересохло в горле.
Из-за стойки взметнулось зелёное щупальце, поставило передо мной бокал с ещё одним ядовито-розовым коктейлем, и убралось.
Поспешно отхлебнув жидкости, похожей на болотную грязь, я сразу почувствовал себя лучше.
— Макс, ты мне тоже нравишься. В разумных пределах, конечно.
— В смысле?..
— В том смысле, что наши с тобой отношения не подразумевают... отношений. И если ты на это рассчитывал — извини. Я не сплю с клиентами.
— Это тоже запрещено правилами вашей Гильдии?
— Нет, моими личными правилами. "Не спи с тем, кого можешь в скором времени потерять. Это слишком больно." — вот моё правило.
— Но как же "пока смерть не разлучит нас"?
Она смотрела на меня, пока я не допетрил.
— О. Смерть не разлучит. В ЭТОМ смысле...
— Из контракта живым выходит только один, Макс. И обычно это не клиент. Но лично я предпочту, чтобы это был ты — профессиональная гордость, знаешь ли. Разумеется, я сделаю всё, что для этого потребуется.
— И всё из-за того, что я ляпнул, не подумав?
— Ты произнёс формулу. Я её приняла, — лицо Кассандры оставалось бесстрастным.
— Но может... может, этот киллер окажется не так хорош, как ты, — похоже, что я цепляюсь за соломинку?
