Но тогда я не придал этому ощущению значимости. Подумаешь! Просто я не привык к толпе, не привык быть в центре внимания — ведь с некоторых пор я, как никак, знаменитость.
По мере продвижения по улицам ощущение взгляда то ослабевало, то становилось сильнее, то пропадало вовсе — и я окончательно убедил себя, что это мне кажется.
Но сейчас, на самой окраине, я внезапно понял, что ОЩУЩЕНИЕ ВЗГЛЯДА НИКУДА НЕ ДЕЛОСЬ.
Оно усилилось.
Народу здесь почти не было. Улицы, больше чем где-то ещё, походили на настоящие.
И если бы не взгляд, мне бы здесь даже понравилось. Каменная мостовая, зажатая с двух сторон небольшими домиками с остроконечными крышами, с высокими резными коньками и деревянными ставнями на окнах.
Каждый дом щеголял крылечком — абсолютно отличным от других. Балясины, перильца, штакетник — народ развлекался, кто во что горазд. На окошках, сквозь кружевные занавески, виднелись горшки с растениями, похожими на мухоловки с симпатичными голубенькими глазками.
Да, забыл упомянуть: на крылечках сидели кошки.
Таких толстых, ухоженных и сытых кошек я, пожалуй, не видел нигде. Они провожали меня равнодушными желтыми глазами, и лишь изредка прядали ушами, изгибая хвосты.
Да, если бы у меня было побольше времени, я бы обязательно побродил по этим узким улочкам, полюбовался бы крылечками и попытался подружиться с кошками... Может быть, когда-нибудь я так и сделаю.
А сейчас приходится довольствоваться беглым осмотром, пробегая мимо лёгкой трусцой.
Ощущение взгляда не ослабевало.
И вот, совершенно внезапно, всё изменилось.
Мирно дремавшие кошки взметнулись в небо, словно стайка вспугнутых откормленных голубей... и оказалось, что все они — крылокоши!
В воздухе повис пронзительный мяв вперемешку с кошачьей шерстью. Она опадала мягкими хлопьями мне на плечи, на волосы, щекотала нос...
От неожиданности я застыл на месте.
Что могло из напугать?..
Кошки — существа, в принципе бесстрашные, в чём мне неоднократно приходилось убеждаться. С непередаваемым апломбом они бестрепетно смотрят на королей, нищих и злющих цепных псов — главное, выбрать местечко на заборе повыше.
Но сейчас они метались над мостовой в совершенной панике. И орали, как осёл, которого перепиливают пополам тупой пилой.
Так что же могло их так напугать?.. Уж точно не я: когда я только появился, они едва удостоили меня вниманием.
Но... Этот неприятный, преследующий взгляд...
УБИЙЦА!
Я покрылся липким холодным потом.
Лолита была права! Эрос Аполлон продлил контракт, и меня преследует убийца.
Вот, вот кого испугались крылокоши. Коварного, смертоносного ужаса на крыльях дня.
В панике я огляделся. Крылокоши улетели, оставив пустую, словно снегом, усыпанную клочками шерсти, улицу.
Дома все сплошь были заперты — во всяком случае, я не заметил ни одних открытых дверей.
Стучать бесполезно.
Да и какой смысл?.. Убийца, коли уж встал на след, ОБЯЗАТЕЛЬНО до меня доберётся.
Собрав волю в кулак, я пошел к границе города — она уже угадывалась в свежем запахе ветра, в том особенном звуке, который издаёт пустое, незаполненное домами пространство.
В нём были и стрекотание полчищ кузнечиков, и шелест листвы, и жужжание пчёл размером с газонокосилку.
Постойте! Я же ищу маяк. А маяк, насколько я знаю, должен стоять где-то на берегу моря!
И где же этот берег?..
С этими мыслями я вылетел за околицу, и оказался... перед бескрайним травяным морем.
Высокое, выше моей головы, оно простиралось до самого горизонта, где раскалённым белым очком полыхал Задница.
Трава, разумеется, была красной.
Похожая на нашу земную осоку, она тихо шелестела на ветру, клонясь то в одну, то в другую сторону. И когда порывы ветра становились сильнее, гнулась к земле. Казалось, что по траве бегут длинные белёсые волны.
Высокий мяв крылокошей вывел меня из задумчивости. Он доносился издалека — так мы иногда слушаем крики журавлей. Ностальгический, немного тревожный звук.
Кстати! А в этой траве, если постараться, можно неплохо спрятаться...
Улыбнувшись, я бестрепетно шагнул в стоящую плотной стеной красную осоку.
Ай! Ай-ай-у-юй, ай...
Когда я выскочил обратно на просеку, оказалось, что одежда моя теперь больше похожа на ленточки, а из порезов струится кровь.
Осока оказалась очень острой! Ну прямо бритвенные лезвия на стебельках. А на вид такие безобидные...
Я усмехнулся.
А ведь Ариэль говорила, что мой костюм в воде не тонет и в огне не горит... Видать, к траве это не относится.
Ладно. Скрыться не получится. Так может, удастся вернуться в более оживлённые районы по другой улице?
Оглянувшись на ближайшие дома, я почувствовал такую зловещую тишину, что даже поёжился.
Где-то там, притаился убийца. Он ждёт, что я сдамся. Совершу ошибку. Упаду, и подниму лапки кверху, как обещал Эрос Аполлон.
Но этого не будет!
Глубоко вздохнув, я расслабился. Как всегда при осознании, что попал в безвыходную ситуацию, я почувствовал себя лучше.
Ведь я ещё жив, верно? И где гарантия, что этот новый убийца окажется лучше Асканио Бендероса, самого стильного парня по версии чего-то там. Если он больше заботится о том, как лежат волосы и как свет играет на лезвии ножа — у меня есть шанс!
Или он решит пристрелить меня по-простому, из-за угла.
Я почувствовал себя голым в женской бане. И ведь даже тазика нет!..
Я беспомощно огляделся. И в этот миг, когда надежда практически смотала удочки и высыпала всю наживку в воду, я увидел...
Маяк. Наверняка это он.
Он стоял метрах в пятиста от меня — вероятно, пытаясь обогнуть толпу, я немного сбился с прямого маршрута...
Высоченное сооружение, больше всего похожее на башню из поставленных друг на друга пивных банок. Верхняя площадка едва виднелась в багровом мареве, и больше походила на пятку английской булавки.
Если успею взобраться на самый верх — я спасён. Двоим там точно не развернуться, а уж защитить небольшой пятачок я как-нибудь сумею. В крайнем случае, отобьюсь башмаком — как от особо крупного паука.
Прикинув всё это в уме, я побежал.
Глава 15
Наверное, со стороны это было даже забавно: здоровенный мужик, петляя как заяц, несётся к укрытию... А за ним никто не гонится.
И на бегу, вдруг, меня посетила совершенно неуместная мысль: интересно, а кем НА САМОМ ДЕЛЕ был мой отец?
