— То есть, с драконицей, которая до сих пор носится по небу, как психованная шаровая молния.
— Эй, за что ты её так не любишь?
— Поверь: есть причины.
— Ладно, ладно... У вас, девчонок, вечно есть причины "ненавидеть" друг друга.
— Так же, как и у вас, мальчишек, — не осталась в долгу Кассандра. — Поверь: войны начинаем не мы.
— Позволь с тобой не согласиться, — запальчиво возразил я. — В истории моего мира БЕЗДНА историй о том, как войны начинались из-за женщин.
— ИЗ-ЗА женщин — совсем не то же самое, что женщины.
— Ой, не придирайся. Женщины, из-за женщин... главное — что начинались.
— Расскажи хоть одну.
— Э... Ну например, одна французская королева подарила английскому хахалю свои подвески. А муж, то есть, король, об этом заподозрил. То есть, не он сам, а один его советник... Ну и, король, значит, приказывает королеве надеть на бал эти самые подвески...
— Что такое подвески? Что-то неприличное? Звучит именно так.
— Да нет, какая-то ерунда на бантике. Но это не важно. Главное, что это был подарок короля...
— Ты меня совсем запутал. Кто кому и что подарил?
Я терпеливо вздохнул.
— Знаешь, что? Когда-нибудь я научусь прыгать по измерениям, сгоняю на Землю и привезу тебе полное собрание сочинений Дюма.
— Книги?
— Ну да. Получишь огромное удовольствие.
— Постой. Ты сказал: "когда-нибудь научусь"?
— Обычно так и говорят, когда чего-то не умеют, но хотят научиться. И при этом всё же не очень верят, что получится.
Кассандра рассмеялась.
— Да, согласен. Это довольно забавно, — я решил, что не стоит обижаться. — В моём мире говорят: благими намерениями выложена дорога в Ад.
— Что-то я не понимаю, — теперь она нахмурилась. И мне это тоже понравилось: брови у Кассандры были очень красивые. Про такие говорят: соболиные. — Чтобы попасть в Ад, не нужны никакие намерения. Достаточно портала.
Я вздохнул. Вот он: конфликт менталитетов. Что для меня является сказкой, для жителей Сан-Инферно — суровая реальность.
— Значит, ты не контрабандист... — кажется, в голосе девушки было неприкрытое разочарование.
— С чего ты взяла, что я контрабандист?
— Слышала от Ариэль.
— О. Надё-ё-ёжный источник.
— Но как-то ты здесь появился!
— Выпал прямо из воздуха. Об ЭТОМ она тебе не говорила? — я усмехнулся, вспоминая недавние, а кажется, прошлогодние, события. — Девчонки вышли на чёрную лестницу перекурить перед выступлением, и я свалился им на головы прямо из воздуха. Они сказали, что я Новичок и протащили в "Чистилище".
— Забавно.
— Сам в шоке.
— В смысле, когда кто-то падает из воздуха, обычно его не называют новичком. Для них есть другое название: "падающая звезда"
— И в чём отличие?
— В несопряженности измерений.
— ?...
— Когда кто-то падает с огромной высоты, обычно он расшибается в лепёшку. То, что остаётся, соскребают гноллы. Ты, например, долго летел?
— Ну... Если вспомнить... Около часа. О многом успел подумать. О... То есть, ты хочешь сказать, что по всем признакам, я должен был расшибиться в пыль?
— Скорее, забрызгать ближайшие стены. Ну, и девчонок. С ног до головы.
Кассандра чуть повернулась и посмотрела на меня снизу вверх. Ресницы у неё были замечательные: в меру длинные, густые и что самое приятное — натуральные.
— Я рада, что ты не стал Падающей звездой, — сказала она.
— А уж как я рад... По здравом размышлении.
И губы наши встретились вновь.
Этот поцелуй был смелее предыдущего. Более коротким, но таким, знаете ли... насыщенным.
— Ну а ты? — спросил я, когда мы оба перевели дыхание. Хорошенько так перевели. — Ты упоминала, что в гильдию убийц попала в возрасте восьми лет.
— О, ты запомнил?
— Это было сегодня утром. У меня не настолько короткая память. Ну так что? Откуда ты, Кассандра?
Она вздохнула.
— Я не знаю.
— Как так?
— Я помню только громадные деревья, и лёгкие дома на ветвях. А ещё тонкие прозрачные занавеси, они колышутся на ветру, словно паруса... И нежный звон серебряных колокольчиков. Он преследует меня во сне.
— А ты... став взрослой, ты не пыталась найти свой мир?
Кассандра вздохнула.
— Я хотела. Мечтала о том, что когда-нибудь накоплю денег — порталы обходятся в целое состояние, знаешь ли... — и отправлюсь искать свой мир.
Мне вновь захотелось её поцеловать, и я это сделал. А потом сказал:
— Может быть, мы отправимся в такое путешествие вместе?
— Может быть.
Кассандра улыбнулась и сжала мою руку.
И вдруг, сам не знаю почему, мне пришла в голову мысль... Точнее, ощущение: башня перестала качаться. Язык не двигался, он всё больше напоминал каменную плиту.
— Кассандра, — позвал я. — Ты так и не объяснила, почему ночное окаменение так плохо для дракона.
— Плохо это не для дракона, а скорее, для нас, — отозвалась она. Глаза девушки тоже были устремлены на язык. Точнее, на каменную плиту. — К заходу Задницы он превратиться в сплошной камень. Глотка схлопнется, язык заполнит всю пасть, и нас с тобой... просто расплющит. Если мы не поспешим спуститься до этого.
— Сколько у нас времени?
Я не хотел уходить. И не только потому, что сидеть с Кассандрой здесь, в этой небольшой пещерке на немыслимой высоте, было невообразимо приятно.
Но ещё и потому, что я так и не выполнил до сих пор обещание, данное донье Карлотте — не поговорил с её дочкой.
Ну и не в последнюю очередь — потому что где-то внизу могут бродить целые полчища доморощенных убийц, которым кружит голову гонорар, предложенный за мою голову Эросом Аполлоном.
Расценивать их, как серьёзную угрозу не хотелось, но и незаряженное ружьё способно выстрелить один раз.
— Час-полтора, максимум, — ответила Кассандра, заглянув в чёрный провал драконьей глотки. — Потом мы просто не сможем протиснуться.
— А если мы выберемся ему на... макушку? И просто подождём до утра? — я хотел рассмотреть ВСЕ варианты.
— Не выйдет, — покачала головой Кассандра. — Утром, с восходом Задницы, дракон оживёт, и какое-то время будет... ну, СЛИШКОМ живым. Он нас почует, и стряхнёт. И даже если мы не разобьёмся — поймает и съест.
Я осторожно подтянулся к зубам и выглянул наружу. Задница висел уже совсем низко, но по опыту я знал: до заката ещё есть время.
