И ведь не мешала им чеканить имущество каждое поколение возобновляющаяся война... — восхитился я.
Вот что делает с людьми не опасение, но знание того, что чёрный день обязательно придёт.
А значит, встретить его нужно во всеоружии: здоровыми и очень богатыми.
Одобряю. Сам такой.
Мимо пронеслась стайка девчонок-подростков. Все они щеголяли модными в этом сезоне юбочками в желто-чёрной цветовой гамме, и спорили о чём-то спортивном.
Глядя им вслед, я почувствовал, что наконец-то созрел. И поворотил стопы к площади, посреди которой высилась чёрная неприступная Башня Голода.
Глава 5
Коронация удалась на славу. Не буду описывать весь процесс, вы и так знаете, о чём речь.
Скажу одно: устал я, как ездовая лайка, которая в одиночку затащила нарты на Северный Полюс.
Сколько я рук пожал — ужас. И не все из них были руками...
Придворные в париках и смешных гольфах, Отцы Города в добротных бархатных камзолах, бизнесмены в прекрасно сидящих костюмах, дворяне, инженеры-золотодобытчики — здесь это отдельная каста, чрезвычайно уважаемая.
Потом пошли послы от сопредельных стран. Особенно мне запомнился один: в потрёпанной треуголке, водруженной прямо на красную бандану, в стильном кожаном камзоле с огненно-красным жабо, и с интересными побрякушками в бороде...
Представили его как Саймона Снегиря, губернатора Островного Королевства.
Как по мне — самый настоящий пират. Только на двух ногах и без попугая.
Каждый из гостей, по традиции, дарил новому королю небольшой подарок.
Представители Драконьего Двора, например, преподнесли статую собственного Князя, выполненную в полный рост и с ужасающими подробностями. Статуя была из чистого золота, и кроме эстетической, несла ещё одну функцию: могла служить фонтаном.
Одно уточнение: создатель статуи, руководствуясь своим нечеловеческим чувством юмора, подвёл воду не к усыпанной зубами пасти, не к глазам и даже не к ушам.
Я сразу окрестил сие произведение "Писающий Монстр". А что? По-моему, довольно смешно.
Но всё плохое когда-нибудь заканчивается. Кончилась и коронация. Полагающиеся клятвы были произнесены, присяги приняты, регалии, полагающиеся мне, любимому, надеты — во всей этой жесткой мишуре я чувствовал себя красивым, в меру упитанным трицератопсом в полном расцвете сил.
И вот уже слуги рванули к огромным двустворчатым дверям, ведущим в пиршественный зал, а придворные, гости столицы и остальные пираты принялись выстраиваться парами и предвкушающе цыкать зубом; мажордом Помпадур вышел на середину зала, чтобы объявить вторую часть Марлезонского балета, сиречь — обед; а генерал Мортиферус подал незаметный знак Службе Безопасности Короля — чтобы те приготовились окружить мою драгоценную персону непробиваемым заслоном...
Отметя в сторону их притязания, я встал с трона — с некоторым усилием, под тяжестью регалий, но самостоятельно, — и широко улыбнулся. А потом прокашлялся и сказал:
— ОДНУ МИНУТОЧКУ, ГОСПОДА.
Помните, знаменитое Грибоедовское: "К нам едет ревизор"?
Так вот здесь было то же самое, только с драконами и пиратами. Немая сцена "не ждали".
Река гостей, уже начавшая своё плавное течение в двери пиршественного зала, откуда доносились аппетитные запахи жареных лебедей, фаршированных желудей и паштета из соловьиных гузок, вдруг остановилась.
Словно её сковал внезапный мороз.
Потом река подёрнулась рябью — головы придворных и гостей принялись оборачиваться в мою сторону, одна за другой.
И наконец образовался общий водоворот — когда присутствующие, смирившись с тем, что отведать жареного лебедя не получится прямо сейчас, стали возвращаться к трону.
— Что вы делаете, сир? — за правым плечом, как тень отца Гамлета, возник граф Капканс.
— Ваше величество, — за левым плечом, как и положено пугательному призраку, нарисовался Фаберже. — Хотя я и не одобряю такое расточительство... Тысяча порций креветочного салата протухнет, вы и оглянуться не успеете.
— Ничего, я скоренько, — лучезарно улыбнувшись царедворцам, я повернулся к толпе.
Загодя я готовиться не стал. Решил положиться на импровизацию. Как всегда...
И поэтому сейчас мне ничего не оставалось, как набрать в грудь побольше воздуху и начать:
— Как известно, мой августейший отец, вступив в права наследования семнадцати лет от роду, начал правление с того, что распустил кабинет министров.
По залу пронёсся ропот. А так как зал был довольно большим, а гостей в него набилось много, то ропот превратился в обиженный рёв взлетающего авиалайнера, у которого в самый ответственный момент отвалились крылья.
— Я не буду превращать его поступок в традицию.
По залу вновь пронеслась волна. Теперь уже — облегчения.
— Но несколько указов я считаю нужным издать прямо сейчас.
Я посмотрел на господина Крючкотворса, и эльф, важно задрав сухонькую, украшенную просторными ушами голову, взобрался по восьми ступенькам, что вели к Златому Трону.
А потом торжественно вручил мне несколько красивых, украшенных затейливыми виньетками, листов бумаги.
— УКАЗ ПЕРВЫЙ, — я давно уже понял: чтобы тебя услышали, не обязательно орать. Просто нужно говорить... Внушительно. — Мирный договор с измерением Благор, с одобрения и попустительства Князя Марка Тиберия Коммода, на веки вечные. Ничто: никакие ссоры, распри, семейные неурядицы и спортивные конфликты не вправе расторгнуть или нарушить этот договор, который вступает в силу с сего года, дня и месяца.
Народ застыл, как вкопанный.
Некоторые осмеливались бросать взгляды на посольство Благора, которое отдельной кучкой сгрудилось вокруг барона Сигоньяка — пресытившись придворными интригами, драконы с головами ушли в обсуждение спортивных новостей.
— УКАЗ ВТОРОЙ, — я широко улыбнулся и взял второй листок из стопки законника. — Учредить Спортивную Лигу, в которую могут вступать представители ВСЕХ измерений, буде в их возможностях заниматься спортом в любых его проявлениях: игры с мячом, водные виды спорта, а также полёты на скорость и воздушный фристайл, — я взял паузу, а потом сказал другим, неофициальным тоном: — На самом деле, что считать видом спорта, а что нет, я предоставлю специальному комитету, в котором буду иметь совещательный голос, но и только. А главой этого комитета я назначаю... — Крючкотворс нервно запрядал ушами. — Ах да, забыл.
УКАЗ ТРЕТИЙ, — я нашел взглядом незабвенных родственников. — Главой комитета по спортивным играм я назначаю... Зару Золотову. С правом переизбрания через один год.
— Макси! — забыв о субординации и этикете, взвизгнула сестрица. — За что ты так со мной? Что я тебе сделала?
