А может, я просто дуралей, который не видит ничего, дальше своего носа...
Словом, когда ко мне, по стойке, скользнул стакан с банановым дайкири — я его выпил.
Чуток удивился, но кто я такой, чтобы отказываться от выпивки, предложенной самым лучшим барменом во Вселенной?
Не считая его брата Сатурна, конечно...
Похлопав по стойке ладонью — в знак благодарности — я улыбнулся Юпитеру и потопал к лестнице, что вела в пентхаус.
К несчастью, она находилась здесь же, рядом со стойкой. Я не проходил мимо сцены, не лавировал между столиками... И даже то, что из зала не доносилась музыка, почему-то меня не насторожило.
Мало ли?.. Может, у музыкантов перерыв...
Также я не встретил Труффальдино — бессменного распространителя новостей и сплетен.
Вместо всего этого я тихо и без единого приключения взобрался по лестнице до самого пентхауса, открыл дверь, прошел через пустой и сумеречный ресторанный зал — должны же и повара когда-то отдыхать?.. — и ввалился к себе в апартаменты.
Сначала — горячая ванна, — планировал я, на ходу сдирая с себя жесткий белоснежный китель, в котором я короновался.
Понежусь полчасика, выкурю сигаретку-другую, а затем — спать.
Хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах...
Войдя в собственную спальню, я встал, словно ковёр подо мной намазали суперклеем.
И громко, на пределе своих сил, заорал.
Крик мой не имел фонетического оформления. Он шел из глубины души.
В нём выплеснулась вся моя усталость, вся неуверенность в принятых решениях, все нервы, что накопились за эти насыщенные, но такие утомительные дни...
А ещё мне было до чёртиков обидно: стоило оставить родную кроватку без присмотра, как её уже кто-то занял.
Когда в лёгких иссяк воздух, а в голове прояснилось, я заорал уже более предметно:
— Анжела! Что ты здесь делаешь? Опять за старое взялась?
Хорошенькое заспанное личико, высунувшись из-под одеяла, скорчило недовольную гримаску.
— Макс? — девушка сладко потянулась и села в кровати. — Ты что здесь забыл?
— Вообще-то, я здесь живу.
И тут я подумал: а я вовсе не из-за того заорал, что обнаружил в своей постели девушку.
Я вообще не имею привычки орать по такому поводу.
Придерживаюсь другого принципа: если в твоей постели вдруг, неожиданно, оказалась хорошенькая девушка — надо немедленно составить ей компанию!
Но то, что я увидел, заставило бы заорать ЛЮБОГО.
Это было огромное копыто.
Чёрное, раздвоенное — им начиналась могучая волосатая нога, которая уходила под одеяло...
— Но ты же... — Анжела ещё раз сладко потянулась, и я понял, что спит она без ночнушки. — Тебя же взяли в плен и уволокли в другое измерение. Как его там?.. Закавия.
— Заковия. И меня не волокли. Я сам пошел.
— Да без разницы, Закавия, Заковия... Но ты ведь исчез навсегда! Широко известный факт. В "Чистилище" заявились какие-то громилы, сказали, что ты им должен...
— Не громилы, — я был вне себя. Мало того, что спальню заняли. Так ещё и все сплетни переврали... — Это были мои родственники. Они пригласили меня занять престол.
— Да ну на фиг, — девушка приподнялась, открывая моему взору всё более соблазнительные регионы. — Врёшь поди.
Я закатил глаза. Получается, Анжела — единственная в Сан-Инферно, кого не посвятили в перипетии моего происхождения...
— Так случилось, дорогуша, что я родился принцем. Я этого не знал. Но мне представили исчерпывающие доказательства. И в Заковию меня ПРИГЛАСИЛИ. Чтобы сделать королём.
— То есть, ты теперь правишь целой страной, — Анжела предстала моему взору во всей своей впечатляющей э... натуре. — А она богатая?
— Лучшие во Вселенной золотоносные шахты.
— Ма-а-акс, — протянула девушка и захлопала ресницами. — А королева у тебя уже есть?
Я потряс головой. Анжела, как говорит Зара, в своём репертуаре. Но я не позволю сбить себя с цели.
— Кто тут с тобой в кровати?
Я не решался сдёрнуть одеяло. Когда имеешь перед собой в постели копыто, как-то не хочется увидеть, кем оно заканчивается.
Но Анжела ответить не успела. Одеяло вспучилось и сползло, открывая моему взору растрёпанную голову и большие, полыхающие как угли в камине, рога...
— ДЕННИЦА! — на это раз мой крик был полным ярости и очень даже предметным
— О, привет, Макс. Доброе утро. Или уже вечер? — демангел протянул руку и с интересом отдёрнул тяжелую штору. — Хочешь вздремнуть? Давай к нам, Анжела сейчас подвинется.
— Вздремнуть?.. — вот теперь я взбесился по-настоящему. Ну ладно — Анжела. В принципе, я не против: должна же девушка где-то спать. Но застать в собственной постели ещё и какого-то рогатого мужика... К тому же, врага номер один всех времён и народов!
Уж не знаю, с чего у меня вдруг, неожиданно, возникла такая мысль. Но как только она всплыла из пучин подсознания, отряхнулась и вскарабкалась на мозговую извилину посушиться, я отчётливо понял: Денница — мой враг.
Вообще-то я парень миролюбивый. Со мной легко договориться, да я и сам прилагаю к этому немалые усилия. А всё потому что никогда не ленюсь влезть в чужую шкуру и посмотреть на ситуацию другими глазами.
Но Денницу, двуличного негодяя, обманщика Божьей милостью, сладкоголосого притворщика и оккупанта чужих кроватей, я не пойму никогда.
Потому что в ЕГО двуличную шкуру я не полезу даже под угрозой пыток толстыми мохнатыми пауками.
Одно я знаю точно: нам двоим в одном городе не ужиться. Как не ужиться в одном измерении и даже Вселенной.
И в одной кровати.
Вы извините, что я так много рассуждаю о кроватях. Дело вот в чём: мой дом — моя крепость, так?
А кровать тогда — СЕРДЦЕ этого дома. Место, в котором человек проводит половину жизни. Ну, нормальные люди проводят. Те, которые хоть иногда спят.
Но это дело принципа!
Если, неожиданно возвращаясь домой, застаёшь в собственной кровати двуличного мужика с копытами — это война.
Надеюсь, вы меня понимаете.
— Что вы здесь делаете... — нет. И так ясно, чем они тут занимались. — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ В МОЁМ КЛУБЕ, ДЕННИЦА?
Что-то слишком часто я применяю этот Голос... Но как говорят понимающие люди, не мы такие, жизнь такая...
— А ты уверен, что "Чистилище" до сих пор принадлежит тебе? — и ведь этот двуличный гад не испытывает никакого смущения. Ни вот столечко.
— Дарственную я никому не оформлял. Также, как и право передачи или отчуждения собственности.
