— Я посмотрю, что можно сделать, — вдохнул законник.
— Тогда — не позволяйте мне более вас задерживать, — и я мановением руки отпустил законника.
— Не благодари, — бросил я Руперту, наблюдая за Крючкотворсом, который бодрой рысцой припустил к трибуне Поганца и Золотка.
— Ты о чём вообще? — дракон заметно нервничал. Шрамы на его физиономии натянулись и побелели, а глаз за сросшимся веком жил своей, никому не видимой жизнью.
— По нашему плану, доставленные в Сан-Инферно ящики с оружием должны были спрятать в подвалах Влахерны, — напомнил я. — Но ты облажался, и оружие захватили заговорщики. Позволить забрать оружие в Аргобб было БОЛЬШОЙ ошибкой. А вдруг они захотели бы его испытать?..
— Расслабься, — оскалился дракон. — Оно всё равно не стреляет, так что вреда...
— ВОТ В ЭТОМ-ТО ВСЁ И ДЕЛО! — разозлился я. — Если бы Поганец и Золотко прочухали, что их надули — успели бы переобуться в воздухе. И фиг бы мы их поймали. Несмотря на двести лет работы под прикрытием.
Дракон бросил на меня косой взгляд.
— Твоя последняя фраза... Это был сарказм? — спросил он.
— Ты быстро учишься. Молодец.
— А эта?..
— РАЗУМЕЕТСЯ, Руперт. Как ещё я могу разговаривать с собственным палачом?
— И вот эта вот то...
Я молча закатил глаза и отвернулся.
Спор Поганца и Золотка с господином Крючкотворсом приближался к концу. Демон выглядел недовольным. Кожа его приобрела цвет пунцовой пижамной байки, а глаза светились, как у мотоцикла на скоростной трассе: голодно и желто.
Ангел выглядел ОЧЕНЬ недовольным. Он всё ещё продолжал сопротивляться, и нимб над его кудрявой белокурой макушкой так и вспыхивал, вызывая эпилептические судороги у бедняги эльфа.
Но Крючкотворс был крепкий орешек — это я знал из первых рук. Так что медленно, но верно, он вытягивал согласие из крепко сжатых челюстей Золотка.
Наконец ангел кивнул и рука об руку с демоном принялся спускаться со своего места к эшафоту.
— Э... Любезнейший, — позвал он законника, остановившись как раз напротив меня. — Надеюсь, вам не требуется предоставить ВЕСЬ внушительный, смею заверить, арсенал?
— Напротив, — поспешно встрял я, широко улыбнувшись. — Думаю, публике будет нелишним убедиться, НАСКОЛЬКО глубоко моё преступление.
— Но... — было видно, что заговорщикам страсть, как не хочется выпускать контроль над оружием из своих шаловливых ручек. — Ящики занимают довольно много места...
— А мы попросим граждан расступиться, — я обратился к жителям города прямо с эшафота. — Правда, народ? Мы же не хотим упустить развлечение только потому, что здесь оказалось тесновато?
И я, словно Моисей, разгоняющий воды, взмахнул руками.
Толпа отхлынула, образовав довольно внушительную площадку.
Ангел и демон переглянулись, затем нехотя взмахнули руками и в унисон произнесли какую-то заковыристую фразу.
Пустое место начало быстро заполняться длинными, уложенными в штабеля ящиками защитной окраски.
Даже на меня произвело впечатление то, НАСКОЛЬКО это было внушительно.
Казалось, прямо на проспекте вдруг выросла неприступная, угрожающего вида крепость.
Я поймал взгляд Луки Брази и вопросительно изогнул бровь. Тот кивнул.
Отлично. Все в сборе, а значит, пора начинать.
Подойдя к краю эшафота, я поднял руки и оглядел толпу.
Пришлось подождать, пока волнение утихнет и все взгляды обратятся ко мне.
— Уважаемые граждане Сан-Инферно, — начал я. Голос дрожал, волнение плескалось на уровне глазных яблок, но отступать было некуда. — Вы видите перед собой страшное оружие, — вот теперь тишина установилась, я бы сказал, мёртвая. — То, что содержится в каждом из этих ящиков, способно поразить любую цель, — я взял небольшую паузу. — Даже дракона.
По безбрежному морю плеч, голов, щупалец и псевдоподий пронёсся шквал.
— Не пори ерунду, смертник, — вдруг раздался голос. Он исходил из толпы, и я не видел говорившего. — Все знают, что в Сан-Инферно порох не работает. Широкоизвестный факт. Мы хотим увидеть это ваше оружие в деле!
— Демонстрация! — закричали со всех сторон.
— Покажи, что ты прячешь в этих ящиках!
— А может, это безобидные фейерверки, и кроме штрафа от Гильдии Алхимиков тебе ничего не грозит...
— А я уже сыну пообещал, что будет казнь. Не каждый день можно увидеть, как драконы делают барбекю.
Ангел и демон после этих криков заметно занервничали. Да и я тоже. Ведь и на старуху бывает проруха...
— Показывай своё оружие, — кричал искатель народной справедливости.
— Хорошо бы, в качестве наглядной демонстрации, подстрелить дракона... — откликнулся ещё один голос. — Это будет покруче, чем какое-то барбекю.
Я посмотрел на чету Коломбо. Дон Вито и донья Карлотта, к счастью, вели себя так, словно их всё это не касалось.
А мне сделалось немного обидно. Благодаря драконам у всех этих людей есть дом. Несовершенный, как и всё во вселенной. Но не самый худший!
Впрочем, недовольные есть всегда — горячий пример тому Поганец и Золотко. Уж они-то знают побольше, чем любой мелкий лавочник, и всё равно тянут одеяло на свою сторону.
Такова человеческая природа — всегда хотеть большего. Особенно, если оно есть у кого-то другого.
— Я хочу сделать заявление, — громко, чтобы перекрыть несанкционированные выкрики, заявил я.
Шум постепенно затих.
— Меня обвиняют в том, что я привёз эти ЯЩИКИ в Сан-Инферно, — продолжил я. — Я признаю свою вину.
Что тут началось!..
Лолита с Розарио вскочили с мест и принялись кричать, Кассандра, бросив на меня испепеляющий взгляд, демонстративно нырнула в толпу.
Эрос Аполлон на ступенях клуба раздвинул губы в хищной улыбке. Блеск его белых зубов ослеплял даже на таком расстоянии.
Народ вокруг подсчитывал барыши или рвал на себе волосы. Это те, кто делал ставки, — понял я. — Ну что ж, такова жизнь: кто-то проигрывает, кто-то выигрывает... А наживаются всегда букмекеры, — я обратил внимание на другую часть трибун, где собрались сливки местного общества: мастера Гильдий, которые, разумеется под большим секретом, обладали инсайдерской информацией...
Лука Брази отлично поработал, — я кивнул консильери. — Все настолько УВЕРЕНЫ в моей виновности и увлечены выигрышами по ставкам, что забыли о главном.
К эшафоту подбежал господин Крючкотворс.
— Не то, чтобы я возражал, вьюноша, — сказал он в полный голос — всё равно остальные были заняты. — Но вам не кажется, что признание вины — это не самая лучшая стратегия защиты?
