Никак не могу к этому привыкнуть...
— Ты правда думаешь, что может сработать? — во мне снова затеплилась надежда.
— Или они сами, или те, кто подбросил тебе записку, — философски пожал плечами Эврисфей. Или те, кто их видел, на худой конец. К нам много кто заходит.
— Ладно, — я бросил взгляд на Пенелопу. Та подмигнула и отправила в путешествие по барной стойке десятилитровую кружку... — Во сколько начинается наплыв?
— Около полудня. Ну знаешь, под покровом дня чудовища кажутся страшнее.
— Это всё потому, что тогда их можно разглядеть во всех чудовищных подробностях, — ляпнул я, не подумав.
Эврисфей расхохотался.
— Мне нравится твоё чувство юмора, малёк, — он осторожно хлопнул меня по спине.
Светало.
Задница осторожно просовывал белые пальцы в узкие, как бойницы, окна под самым потолком, в его лучах танцевали крупные, как моль, пылинки.
Народ потихоньку начал рассасываться.
Лилит, помахав мне на прощанье, упорхнула, в обнимку с Гавриилом.
Пила и Шаробум уехали ещё раньше — горилл объяснил, что новые знакомые пригласили их на свой загородный трек, погонять на байках, и я не стал возражать: проблема с охраной отпала сама собой, так что пусть ребята развлекутся.
Я зевнул.
— Если надо перекантоваться, наверху есть свободные комнаты, — посоветовал Эврисфей.
— Спасибо, — внезапно я почувствовал себя бодрым и полным сил: к нашему столику направлялась Пенелопа... — Но меня уже пригласили.
— Готов, красавчик? — широко улыбнулась девушка.
Она может укачивать меня на руках, как младенца, — с затаённым ужасом подумал я. И поднялся.
— Всегда готов.
— Тогда идём, — и она пошла между столиками, покачивая бёдрами так завораживающе, что я чуть не забыл попрощаться с горгонидом.
— Уважуха, малёк, — прошептал тот, пожимая мне руку. — Я это говорю, потому что Пенелопа — не из тех девушек, что бросаются на первого встречного. Понимаешь, о чём я?
— Она мне правда нравится, — сказал я совершенно искренне.
— Надеюсь, — улыбнулся горгонид. — Не хотелось бы потом наткнуться на твои глазные яблоки в рагу.
Я поперхнулся.
— Шучу, — Эврисфей улыбнулся ещё шире. — Обычно Пенни сама съедает самое вкусное...
Прекрасную горгониду я догнал уже в дверях. Галантно открыл перед ней дверь и мы вышли под начавшие припекать лучи Задницы.
— Я живу недалеко, в Шлюшьих Ямах, — улыбнулась Пенелопа.
А потом наклонилась и поцеловала меня.
И я погрешу против истины, если на скажу, что этот поцелуй захватил меня ЦЕЛИКОМ.
— Ух ты, — сказал я, когда снова смог дышать. — Шлюшьи Ямы — какое обнадёживающее название.
— Это квартал Белошвеек, — пояснила Пенелопа, беря меня за руку и устремляясь к парковке, на которой одиноко посверкивали хромом всего несколько байков. — У мадам Люсинды отличная охрана, да и плата умеренная.
— Никогда там не бывал, — совершенно искренне заявил я.
Но когда мы подошли к моему транспортному средству, Пенелопа настороженно остановилась.
— Что это такое, Макс? — спросила она.
— Эт' чоппер, детка, — ну не мог я удержаться. А вы бы смогли?.. — Он принадлежит Энди.
— А где сам Эндимион? — внезапно в глазах горгониды стало слишком много оранжевых искр...
— Там же, где и всегда: у себя в казармах, во дворце патриция, — поспешно заверил я Пенелопу. — Энди мне его просто одолжил.
— Байкеры не одалживают свои машины, — горгонида недоверчиво сложила руки на груди. Я сглотнул.
— Думаю, у него просто не было выбора. Ведь чоппер для меня попросила его девушка, Лолита.
Пенелопа оттаяла так же быстро, как и отморозилась. В глазах её заплясали восторженные зайчики, а на губах расцвела широкая улыбка.
— Так ты знаком с Каллиопой?
— Э... Мы вместе работаем, — дипломатично увильнул я. — И если ты её хорошо знаешь, то должна понимать: ей трудно отказать в просьбе.
— Да, Лола бывает очень настойчивой.
— Наверное, это у них семейное, — я перекинул ногу через седло, вежливым кивком пригласив Пенелопу устраиваться позади меня. — Пил я как-то с её старшим братом...
— ТЫ ПИЛ С БРИАРЕЕМ?..
— Ну да, — я немного оторопел. — Когда был у него в гостях, на Оранжевом море...
— ТЫ БЫЛ У НЕГО ДОМА?
Она смотрела на меня так, словно я только что признался, что я — человек-паук.
Это льстило.
Но также заставило втихую порадоваться: Пенелопа пригласила меня до того, как узнала о моих крутых "связях"
— Ребята ПРОСТО УМРУТ, когда я им про тебя расскажу...
— Если ты ещё не передумала, может, уже полетим?
Стыдно признаться: но мне, крутому ловеласу, и лучшему другу горгонид, страшно хотелось по-маленькому.
Выпитое пиво, согласно законам выпитого пива, просилось наружу...
— Ещё бы! — Пенелопа восторженно махнула ресницами. — Расскажешь мне парочку историй про Бриарея?
— Ты действительно хочешь слушать истории про Бриарея? — сердце моё упало.
— Он — легенда, — отрезала Пенелопа. — Но их я хочу услышать ПОСЛЕ того, как мы с тобой хорошенько познакомимся, — и улыбнувшись, она поцеловала меня так, что я моментально забыл все обиды. — Только, если ты не возражаешь, полетим на моём байке, — промурлыкала она мне на ушко. — Стрёмно, если рядом с моим домом заметят чоппер эцилопа. Могут пойти неправильные слухи.
А через несколько часов, уже конкретно так после полудня, я спрыгнул с байка на той же самой стоянке, и пьяно покачнувшись, опять поцеловал Пенелопу.
Народ! Не покривив душой, могу признаться: кажется, я влюбился. И знаете что? В постели разница в росте ВООБЩЕ не чувствуется.
— В дневной смене сегодня Эмпедокл и Эсхил, — сказала горгонида после того, как у меня закончился кислород не только в лёгких, но и в других частях тела. — Шепнёшь им, что ты мой парень, и они откроют тебе счёт.
— А я твой парень? — можете смеяться, но мне понравилось, как это звучит.
— После всего, что между нами было? — лукаво прищурилась горгонида. — Ты пользовался моим лосьоном для бритья!
Я моргнул.
— Шучу. Лосьон оставил мой жених.
Я икнул.
— Вкус на парфюм у него отменный.
— Это я ему подарила.
— О...
Мы вновь принялись целоваться. Как подростки, честное слово. Нет, правда. Я давно такого не чувствовал. С тех пор, как ухаживал за Кассандрой...
