— У нас есть реальная возможность обличить и уничтожить нашего общего врага, — давил Квинн. — Но для этого нам нужно работать вместе. Любой диктатор в любую эпоху знал, что лучший способ удерживать маленького человека под пятой и не допустить революции — это сделать так, чтобы недовольные не могли объединиться, — сцепил он пальцы вместе. — По одиночке каждый может нанести лишь слабый удар. Но целый коллектив… — Квинн не договорил. Он резко встал, стряхивая воображаемый прах с кончиков пальцев. — Братан, тебе необязательно дать ответ здесь и сейчас. У тебя есть время на размышления. — И он ушёл, на прощание похлопав Дженсена по плечу. — Просто подумай над тем, что мы тебе сказали.
Дженсен глазами проследил за уходом Квинна, и взгляд его встретился со взглядом Веги. Она ему слабо улыбнулась.
— Я подумаю, — невольно сказал Дженсен.
ЕВРОПЕЙСКИЙ ВОЗДУШНЫЙ КОРИДОР – ЖЕНЕВА – ШВЕЙЦАРИЯ
Крепкий сладкий чёрный чай медленно наклонился к краю маленькой чашки с золотой каёмкой, и глаза Элизабет ДюКлер поднялись от зашифрованных данных планшета, которые она пристально изучала. Тусклый свет, проникавший через овальные иллюминаторы её личного самолёта, пустился в движение по богато обставленному салону, знаменуя тем самым начало последнего обратного участка маршрута перед спуском в Международный аэропорт Женевы.
Полёт выдался коротким благодаря тому, что самолёт, вместо того чтобы следовать круговому маршруту гражданских рейсов, пролетел напрямую через спорные воздушные зоны, которые любому другому авиасудну пересекать запрещалось. Но ей эти запреты были безразличны. Власть имущие знали, кому принадлежал этот самолёт, и знали, какие последствия падут на их головы из-за секундной задержки его полёта. Она путешествовала в коконе власти, который на поверхности казался мягким и распылённым, но внутри был крепким и неприкосновенным. Таков был естественный порядок вещей.
ДюКлер нахмурилась, пригубив чай и поправив повязанный вокруг шеи элегантный, но ничем не примечательный шарф от дорогого лондонского бренда. Он был больше чем аксессуаром: в его нити был вплетён особый подавляющий частоты материал, который мешал цифровым видеокамерам получить чёткое изображение её лица.
Вновь опустив взгляд к планшету, она постучала пальцем по экрану, чтобы открыть отчёты, которые она читала на пути из Неаполя. Её внимания требовало множество проблем.
Поскольку она занимала пост главы Всемирной организации здравоохранения, ежедневные рутинные задачи, связанные с выполнением программ помощи больным и нуждающимся, решали её подручные. Сама она занималась гораздо более важной работой над тайными проектами, которые согласовывались с планами Совета пятерых. Она анализировала отчёты киевской команды по изучению ретровирусных векторов, а также генетических лабораторий со «Спиралью» в названии и их многочисленные инициативы. ДюКлер сделала мысленную заметку проверить статус проекта «Д», поскольку в который раз её биоинженеры запаздывали с отчётом.
Она потянула руку к ремню безопасности, но вдруг рёв двигателя перешёл в восходящий вой, и самолёт поднял нос над горизонтом, заходя в резкий поворот. Посадка отменилась, они снова набирали высоту.
ДюКлер нажала пальцем с идеальным маникюром на кнопку внутренней связи в подлокотнике кресла:
— Пилот. Что происходит?
— Выполняю приказ, мэм, — немедленно последовал ответ из динамика в столе перед ней. — Нам велено перейти в режим ожидания.
— Чей приказ? — спросила она.
Опознавательная информация, заложенная в транспондере этого самолёта, содержала те же разрешения, которыми располагал глава правительства, то есть фактически выдавала карт-бланш на приземление где угодно, как угодно. ДюКлер выглянула в окно, но не увидела ничего подозрительного. Нелепо было даже предположить, что кто-то мог повлиять на её маршрут хотя бы на мгновение.
— Будьте на приёме, входящее сообщение, — сказал пилот. Сверху, из голографического проектора, скрытого в одной из хрустальных ламп, светящимися лазерными линиями вырисовалась человеческая фигура. Как только изображение лица обрело чёткость, ДюКлер сразу поняла, чья власть могла превосходить её. Если подумать, это не мог быть никто иной.
— Элизабет. Приношу извинения, дорогая, но кое-что произошло, и этот способ связи мне показался наиболее подходящим.
Изображение Люциуса ДеБирса, голос которого передавался издалека, стояло перед ней совершенно прямо, невзирая на лёгкий крен самолёта на правый борт.
— Конечно, — сдержанно улыбнулась она. От неё не ускользнуло послание между строк о том, что Люциус мог по любой прихоти отменить её приказ.
— Тебе придётся немного покружить, — сказал он. — Здесь, наверху, лучше компрессия сигнала, и мы можем говорить в режиме реального времени. — Аватар Люциуса указал на неё рукой. — Помнишь наш разговор в отеле? Похоже, что наш противник задействовал свои ресурсы в Северной Америке. Что-то явно происходит.
— Где? Я впервые об этом слышу.
— Вполне естественно, — кивнул он. — Я скрыл эту информацию от остальных из-за… вопроса доверия, скажем так. Пока что это должно остаться между нами.
— Разумеется.
Его желание сохранить содержание разговора в тайне объясняло этот незапланированный разговор. На земле всегда существовала опасность, что к нему прильнут лишние уши.
— Янус направил своих людей в Детройт, штат Мичиган. Я пока не знаю, для чего, но в этом городе также наблюдается тревожная активность. Не может быть, что их появление было лишь совпадением.
— Боюсь, я не понимаю, к чему ты ведёшь, Люциус, — нахмурилась она.
— И это ещё не всё. До меня дошли новости от нашего человека в Интерполе. Контртеррористическая Оперативная группа 29 заинтересовалась кое-кем примечательным. Они ищут информацию об Адаме Дженсене.
— Он вернулся домой? — сжались тонкие губы ДюКлер до холодной улыбки. — На него так это похоже, вести себя так… по-человечески.
Ранее ДюКлер неохотно взяла на себя ответственность за побег Дженсена из клиники ВОЗ, которая формально находилась под её контролем. Наблюдать за ним должны были другие люди, они с заданием не справились, и из-за их провала она ударила в грязь лицом перед Люциусом. Но раз Дженсен снова возник на радаре, у неё появилась возможность вернуть себе контроль над ситуацией.
— Должна сказать, — продолжила она, — я в который раз сейчас задумываюсь, не лучше ли было оставить его на дне океана после Панхеи…
— В каком-то смысле может и да, — ответил ДеБирс, — но учитывая, сколько мы вложили в следующую фазу плана, нам нужно руководить твёрдой рукой. Мы должны действовать решительно.
ДюКлер откинулась на спинку кресла, обдумывая планы, разворачивавшиеся внутри других планов, о пронизывавших их замыслах, которые уходили глубоко и вдаль. К ней вернулось её надменное веселье.
— Это как если бы вмешалась сама судьба. Все пешки собрались в одной и той же части доски, и ни одна не знает, кто её направляет.
