Ее не приковали наручниками к кровати, не связали; очевидно, Тираны сочли, что она не представляет угрозы, и это показалось ей оскорбительным.
Анна услышала за дверью шаги и, задержав дыхание, прислушалась.
- ...с Хардести, - раздался приближавшийся голос Намира. - Когда все будет сделано, возвращаемся на исходную позицию и движемся к месту эвакуации.
- Ясно, - произнес другой голос, жестокий и грубый. - А что с пацаном?
- Мы выяснили у него все, что нам нужно.
- И эту туда же?
Анна поняла, что речь идет о ней.
- Посмотрим, - ответил Намир. - Во всяком случае, проекту "Хирон" всегда может пригодиться новый материал. - Они подошли вплотную к двери. - Открой.
Анна забилась в дальний угол камеры, в этот момент дверь распахнулась, и вошел наемник. Она заметила у него за спиной огромного человека, напоминавшего быка, лицо которого с одной стороны было сплошным шрамом от ожога. Он зловеще подмигнул пленнице и ушел.
Намир вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
- Анна Келсо.
- А ты - Джарон Намир, - ответила она. - Да, я знаю, кто ты такой.
На лице его промелькнуло раздраженное выражение, которое, впрочем, тут же исчезло.
- Бену следовало бы научиться держать язык за зубами. Это приводит к неприятностям.
- Ты пришел меня убить? - спросила она.
Он покачал головой:
- Пока нет. В данный момент ты мне нужна живой и невредимой. В качестве рычага давления.
Анна презрительно фыркнула:
- Давления на Саксона? Да я его едва знаю. И ты думаешь, что он станет рисковать жизнью ради совершенно незнакомого человека?
Намир кивнул:
- Разумеется, станет. Если бы ты лучше знала его, ты бы поняла, что ради тебя он рискнет своей жизнью,- Он скрестил руки на груди. - Это его недостаток. Несмотря на все, что с ним случилось, несмотря на потери и разочарования, в Бене Саксоне живет стремление быть хорошим человеком. Героем. - Намир холодно улыбнулся. - Жизнь лишила других людей подобных иллюзий. Но не его.
- Как мне повезло! - произнесла она вызывающим тоном, хотя совершенно не чувствовала уверенности в себе.
- Не совсем. - Намир остановился напротив нее. - Ты меня заинтриговала, Анна. Своим упорством. Довольно впечатляюще для человека с твоими слабостями. - Он наклонил голову. - Когда ты в последний раз кололась? Должно быть, непросто снова так резко бросать.
- Пошел ты! - рявкнула она.
Он слегка улыбнулся:
- Я понимаю, что это нелегко, однако ты должна понять: сейчас ты выполняешь определенную задачу. Как и все мы. Ради всеобщего блага.
- Всеобщего блага? - презрительно бросила она. - Твои иллюминаты - раковая опухоль! Вы убиваете, запугиваете, разрушаете жизни людей - и все из-за того, что какая-то неизвестная кучка стариков хочет поиграть в Господа Бога с этим миром? Какое вы имеете право?
- Бога не существует, - сказал Намир. - Вот почему все это необходимо делать. Вот почему существует группа. - Он вздохнул. - Иллюминаты появились именно по этой причине. Будущее человечества - слишком важный вопрос, чтобы доверять его решение преходящим королям и деспотам. Он слишком сложен, чтобы человеческая масса смогла в нем разобраться. Это бремя элиты, которая в состоянии взять на себя ведущую роль, держать поводья колесницы человечества и направлять ее к стабильному будущему.
- Это они тебе вдолбили такую чушь? - усмехнулась Анна. - Те трусы, которые приказали убить моего друга и множество других людей? - Она покачала головой. - Я слышала о теориях заговоров, но до недавнего времени считала все это выдумками. Именно это им и нужно, верно? Они остаются в тени, тянут за ниточки, и никто ни о чем не догадывается. Они решают, где и когда начнется война, кого выберут в правители... А теперь они хотят контролировать человеческую эволюцию!
Намир разглядывал свою кибернетическую руку.
- А разве это так уж плохо? Подумай, Анна. Подумай, насколько свободное распространение модификации изменило наш вид, разделило нас на "искусственных" и "естественных", на людей из железа и плоти. Подумай, насколько это изменило тебя. Имея достаточно денег и выбрав нужные импланты, любой человек может превратить себя в смертоносного киборга. Разве не лучше будет установить какие-то границы, ограничения, контроль? - Он наклонился ближе. - Ты же знаешь, что законы существуют для блага общества. - Намир развел руками. - И мы стараемся установить эти законы.
На какое-то мгновение она почти готова была согласиться с его словами, но отбросила эти мысли.
- И не имеет значения, сколько людей понадобится при этом убить? Потому что вы уверены в своей правоте.
Он нахмурился, услышав ее тон.
- Твой друг Патрик пришел к нам, как только все понял. Я надеялся, что и с тобой это случится, надеялся от души. Саксон... он никогда не изменится... Я думал, ты умнее.
- Рада тебя разочаровать, - выплюнула она.
Намир несколько мгновений смотрел на нее, прежде чем заговорить:
- Ты хочешь узнать, почему до сих пор жива? Не только из-за Саксона. Ты знаешь кое-что, что необходимо знать мне. - Когда она не ответила, он взял ее за подбородок и приподнял. - Кто такой Янус? И что он тебе показывал?
Дворец наций, Женева, Швейцария
Лимузин обогнул здание "С", где располагались залы заседаний, и остановился на усыпанной гравием дорожке перед зданием Ассамблеи ООН, вход в который был окружен белыми колоннами. На верхних ступенях стояло несколько человек из швейцарской службы безопасности, внизу, на дорожке, ждали охранники из "Беллтауэра". Репортеры, выстроившиеся у расположенной рядом библиотеки, направили роботов, проводивших съемку, на автомобиль; в этот момент один из охранников открыл заднюю дверцу, и из машины вышла Элейн Пеллер, секретарь по связям с общественностью "Фронта человечества" и личный помощник его основателя. Женщина выпрямилась и обратилась к парившим над землей камерам:
- Господин Таггарт сейчас сделает короткое заявление. Он не будет отвечать на вопросы.
Как только она закончила, из машины вышел Исайя Сэндовал. На лице испанца всегда было нервное, озабоченное выражение, и сегодняшний день не стал исключением. Несмотря на то что власти молчали, перед рассветом Исайю разбудил шум, который мог быть только взрывом на мосту, ближайшем к их отелю. Сэндовал все еще был недоволен тем, что начальник наотрез отказался прислушаться к его совету и перенести заседание Комитета ООН по научным вопросам.
Следом за ним, тепло улыбаясь, появился сам Уильям Таггарт и одарил камеры отеческим кивком и взмахом руки. Лицо руководителя крупнейшего движения противников модификации было, как всегда, безукоризненно выбрито, волосы уложены, он излучал абсолютную уверенность в себе, и все же казалось, что он никогда не теряет некой настороженности, хладнокровной наблюдательности ученого, которая заставляла столь многих людей к нему прислушиваться.
