Он смотрел красотке в глаза и явно ей угрожал. Она не знала куда деваться, мямля что-то несвязное.
В который раз придется слегка погеройствовать. Хотя, у меня давно не было близости с дамами. Значит, можно совместить приятное с приятным, если хорошо постараться.
— Эй, подруга, я видел, как ты пользовалась телефоном во время учебного занятия. И могу рассказать это охране или самой госпоже Затравской. Как тебе такое, красотка? — говорил жирный поц, пожирая взглядом фигуристую скромницу.
— Нет, не надо, Родион. Пожалуйста, перестань, — чуть не плача, мямлила та.
— Я больше не Родион Сиськотряс, а смотритель за дисциплиной твоего класса — Большой Эр, тебе ясно?
— Да, прости, я случайно.
— Хмм, хорошо. Перестать, говоришь? Но дисциплинарные проступки нельзя оставлять безнаказанными, — хищно улыбнулся толстяк.
— Ага, знаю я. Но может ты все же не будешь? — пропищала девчонка.
— Да, действительно, ты же просишь. Значит я, и правда, не буду, — пожал плечами жирдяй.
— Спасибо. Я пойду. Все, пока! — выпалила девушка, решив упорхнуть.
Но жирная рука преградила ей путь, а Родин цокнул языком, сказав:
— Не, не, не, погоди. Я выполнил твою просьбу, не так ли. Теперь ты должна исполнить мою. Чтобы все было честно...
— Какую? Не очень тебя поняла, Большой Эр.
— Эээ, ну мне хочется подержать твою грудь, — хихикнул пацан.
— Что? Ты совсем охренел?
— А чего? Я теперь сильный и крутой, тебе ясно?! Крутые всегда лапают девок, ведь так? — дерзко крикнул толстяк, гордо мотнув башкой.
— Нет, тебя сделали «крутым» новые правила школы. А так... Ты просто жирный ушлепок, которого все презирают! — гневно крикнула девушка.
— Да, то есть ты так считаешь? — змеей прошипел чертов олух.
— Не только она, колобок, — хихикнул, подходя ближе.
— Эй! Ты еще кто такой? Почему без формы? Почему оскорбляешь? — взволнованно выпалил Родион, рассматривая меня мелкими глазками.
— Ваша петушиная роба мне не идет, — криво улыбнулся в ответ. — Оскорблять я тебя не хотел. Просто выглядишь жалко и похож на кусок дерьма. А так, никаких оскорблений.
— Вот значит, как? Ну фффсе! — проворчал парень, доставая свисток из-за пазухи.
Ага, еще одна шестерка той бабки. Свистнет и позовет охрану, которая меня закопает. Да, если, конечно, успеет. Ведь в отличие от прошлого раза, я не собираюсь тупить.
Толстяк нахмурился и поднес свисток к губам. Его щеки резко надулись, чтоб сделать выдох. Но вместо громкого свиста получился сдавленный писк.
Потому что моя нога врезалась ублюдку в живот. Родион кашлянул и согнулся. Но тут же получил снизу коленом. После чего заскулил, свалился на пол и стал громко охать.
— Ах, зачем ты это сделал? Нас теперь сильно накажут, — воскликнула девушка.
— Нас? Но ведь мы ничего не нарушили? Увидели, что смотрителю дисциплины вдруг стало плохо. Подошли, чтобы малость помочь, — спокойно заявил я.
— Нет, все не так! Меня били. Аха-хнык, сильно били, — верещал чертов толстяк.
Я хотел резко свалить, но уже не успел. Сзади подобрался охранник, который громогласно спросил:
— Что такое?
— Эй, помогите! Меня... — начал визжать Родион.
— Ударился головой. У него, видимо, эпилепсия. Упал, начал биться. А теперь это... галлюцинации, — громко выпалил я, подмигнув девушке.
— Да! Я сама лично видела. На ровном месте упал. Так головой приложился. Я думала, что умрет. Вот кошмар! — завопила она, перекрикивая жалобы толстяка.
— Нет, все не так. Меня били. Я смотритель за этой, за дисциплиной, — хныкал Большой Эр.
Охранник лишь покачал головой, затем взял его под руки и с большим трудом поднял с пола. Двое направились прочь, видно, в местный медпункт. А мы остались вдвоем в опустевшем перед началом урока коридоре.
— Ох, какой же это капец. Спасибо, Артем, я даже не ожидала... — простонала девушка, посмотрев мне в глаза.
Я тоже взглянул на нее и вдруг... понял кое-что важное. Передо мной была Лера, та с которой провели вечер, и которая хотела меня закадрить, преследуя долгое время.
Дархс меня раздери! Она стала ниже без каблуков. Либо пресное и невзрачное без макияжа. В глазах нет прежней дерзости. Волосы зализаны, словно у мокрой кошки. Сразу так и не скажешь, но это была она. Та самая оторва в кожаной куртке, что на спор поцеловала меня в первые дни попаданства.
— Оу, ты изменился, Артем, — сказала девушка и слегка улыбнулась.
— Кто б... вообще говорил, — с трудом выдавил я, затем резко спросил: — Скажи, что тут случилось? Я первый день только после исправительной академии.
— Ааа, вот в чем дело, — грустно улыбнулась девчонка и потупила взгляд.
— Да! Так случилось. Давай, рассказывай, что к чему. Только со всеми деталями!
— Эх, даже как-то не знаю, — смущенно протянула она.
— Что? Блин, у нас мало времени. Скажи все как есть, не гони!
— Знаешь, тут гнать-то особо и нечего... — промямлила Лера, чуть не грохнувшись в обморок. — Не знала, что моя бабка такая. Зря ее попросила, короче.
Чего, мать твою? Что еще за чертова бабка? То есть та сумасшедшая старуха с розовой шевелюрой — родственница этой оторвы. Час от часу не легче, рагс меня разорви! Хотя, это даже неплохо.
Если Лера знает Затравскую, то может многое рассказать. Я соберу информацию, разработаю хитрый план и... сделаю из своей школы — нормальную школу, уничтожив чертов дурдом.
— Да, да, прости, ладно? Это из-за меня! Я во всем виновата. Меня прикончить теперь уже мало, — чуть не плача сказала Лера.
— Прикончить? Без проблем, красотка! Но сначала, слегка поболтаем!
Я быстро осмотрелся вокруг. Звонок должен был прозвенеть с минуты на минуту. По коридору могут ходить охранники или надзиратели из числа местных лохов. Так что нужно уединиться. Причем, как можно скорее.
Подумав так, рванул Леру за руку. Девчонка громко взвизгнула, но все же пошла за мной. Я быстро завернул за угол, где было несколько узких дверей. Одну из них врезал магией, открыл и вошел в подсобку, где стоял стеллаж с инвентарем для уборки.
— Что ты хочешь делать, Артем? — загадочно спросила Лера, пока я закрывал дверь и искал выключатель.
— Проводить допрос! С пристрастием, если придется, — бросил, смотря ей в глаза.
Кстати, там блеснула искорка дьявольщинки. Я увидел ту самую Леру, которую соблазнил в парке однажды вечером. Да уж, она ничего, особенно с таким странным имиджем.
Но сначала перейдем к делу. Сорваться, значит проиграть тупой бабке. А этого я не позволю.
