С адаптацией всё ясно — я больше не чувствую себя в этом мире чужим. Будто всю жизнь жил здесь и владел магией.
«Подготовка к Вторжению» — тут, как я понял, речь идёт о надвигающейся Пелене. Правда, не ясно, отчего целая цепочка…
Ваджра — видимо кто-то или что-то, нужное мне на пути Темного целителя. Кажется, Денебери что-то упоминал такое…
Луч света в темном царстве — вообще непонятно. Первой на ум приходила Соня, но я очень сомневался, что дело в ней.
А вот «Восстановление Сети» Сеть сначала решила поручить мне, а потом, видимо, нашла другого исполнителя. Если я правильно понял, какого-то Имперского мага.*
С одной стороны, приятно видеть визуализацию своего прогресса, да и задания подразумевают какую-то награду.
С другой стороны… я был немного разочарован.
Один процент? Серьезно? Про врага кинокефалов и вовсе молчу — бонус к атаке и минус к защите…
Впрочем, привязка Инвентаря к внутреннему источнику, а не амулету, который можно потерять, меня шибко порадовала.
К тому же, у меня оказалось два Инвентаря. Один мой собственный, второй — подаренный Ашем медальон.
Первый пока что был пуст, а доступ ко второму был во время сна заблокирован.
Ну и самое главное, на этот раз, как я ни старался, раскрыть описание «грани Жизни» и «Видящего» я не смог.
Так же, как и не смог добиться от Сети ответа — откуда она взялась.
Зато я точно понял, что упокаивая мертвецов, я подзаряжаю Сеть, давая ей возможность худо-бедно, но функционировать.
Уже хотелось полностью раскрыть потенциал Сети, но для этого, видимо, придётся подождать некоего Имперского мага.
В любом случае, после свалившихся на меня уведомлений, меня охватило странное чувство, похожее на микс дежавю и предвкушения.
Как будто… все только начинается?
Задумавшись, я и не заметил, как кладбище куда-то делось, а я оказался падающим в бездонном колодце.
И только было хотел испугаться, как, вздрогнув всем телом, пришел в себя на знакомой уже койке.
— А не поспешил ли я с переездом в казарму корпуса? — прошептал я себе под нос, приподнимаясь на локте и оглядывая наполненный лазарет.
— Один, два, три, четыре…
И только досчитав до шестнадцати, я с облегчением рухнул на подушку.
Получилось! Даже Зубоскал и тот умудрился выжить!
Значит, это всё-таки были свои… Вот только почему оглушили? Хотя… увидь я человека, сидящего в центре безжизненной поляны, поступил бы так же.
Собравшись с силами, принял сидячее положение и огляделся по сторонам.
Все воины спали, и, судя по их чуть ли не синхронному дыханию, сон этот был искусственный.
Рядом с каждой кроватью находилась вешалка, на которой был подвешен прозрачный сосуд с зельем исцеления — Дан всё-таки реализовал идею капельниц.
Ну и самое главное — на соседней со мной кровати лежал Зубоскал, а на следующей койке Аш.
За этих двоих я, признаться, переживал больше всего.
«Ну что, герой, — ехидно протянул Денебери так, будто ничего не произошло. — Готов принимать заслуженные почести и награды?»
— Всегда готов, — едва слышно пробормотал я.
В моем воображении тут же поплыли одна картина краше другой.
Вот меня награждают перед строем кадетов и присваивают офицерское звание…
Или лучше официально подтверждают право на дворянство…
А ещё лучше, я продолжаю ходить на тренировки и в корпус, но дворяне перестают делать вид, что меня не существует и помогают мне изобрести сильнейшее зелье исцеления!
Или нет! Аш награждает каким-нибудь крутым артефактом, и я спокойно себе занимаюсь исследованиями дальше…
В том, что меня ждет награда, я даже не сомневался — шутка ли, спасти шестнадцать опытнейших воинов!
Я, конечно, делал это все не из-за денег или медалей, но все равно приятно.
«Дождись сначала, — усмехнулся Денебери. — И да, прежде, чем выйти из лазарета, зайди на всякий случай в лабораторию».
— Зачем это? — не понял я.
«Все равно Дан подарил тебе часть оборудования в личное пользование», — чем дольше некромант говорил, тем больше у меня складывалось впечатление, что он что-то недоговаривает.
— И что? Смысл таскать оборудование на себе, если есть отличная лаборатория?
«Тебе мало было одного случая? — вкрадчиво поинтересовался Денебери. — Да и потом, у тебя же Пространственный карман. Не на горбу таскать будешь. Ну а если благодаря стекляшкам спасешь чью-нибудь жизнь, и вовсе хорошо будет».
Немного подумав, я вынужден был признать, что некромант прав.
Правда меня смутило, что Денебери в первый раз за все время нашего знакомства заговорил о спасении чьей-то жизни, но я не стал на этом зацикливаться.
В памяти было свежо то чувство беспомощности, которое я ощутил в лесу на краю низины, поэтому идея Денебери мне понравилась.
Да и потом, скрадывание веса — это вещь, поэтому я перенес весь свой нехитрый скарб из амулета в свой личный Пространственный карман.
Из всех вещей у меня было четыре рецепта для производства зелий и магическая эссенция — основа, необходимая для производства всех зелий.
Помимо рецептов в амулете оказались три свитка Жизни третьей ступени, два четвертой и один пятой, изучение которых я отложил на потом.
Ещё я переложил разряженный Малый обруч равновесия, запасной комплект кадетской формы и мои старые вещи.
«А в Инвентарь, привязанный к амулету, положи зелья и скальпель, — посоветовал Денебери. — Нечего все яйца в одну корзину складывать».
И вновь я был вынужден согласиться с некромантом.
Даже деньги, и те разделил на две части.
В амулет закинул пятьдесят золотых, а оставшиеся триста пятьдесят отправились в личный Инвентарь — со всеми тренировками, я не успел потратить вырученные за чемоданчик деньги.
Разобравшись со своими Пространственными карманами, я встал с койки и прошёл в почему-то открытую лабораторию.
«Дан на обеде, — подсказал Денебери. — Не ждать же нам, пока он вернется? К тому же, как видишь, дверь он оставил открытой. Специально для тебя».
Вроде Денебери все говорил верно, но внутри меня отчего-то свербил небольшой червячок беспокойства.
«Заготовки не забудь, — подсказал некромант, внимательно наблюдая, как нужное для производства зелий оборудование исчезает в моем Пространственном кармане. — Дан специально их на столе оставил. Будешь после отбоя опыты проводить…»
На этот раз слова некроманта были откровенно притянуты за уши, но я уже и сам чувствовал — надо брать всё, до чего дотягиваются руки.
