Как же это было восхитительно. Я не могла насытиться новыми ощущениями и впервые переступив через себя, попросила об этом Давида уже на следующий день. Я ждала того, что он как мужчина скажет мне, что я вообще офигела, откажет, посмеется. Но он лишь порочно улыбнулся и развел в стороны мои ноги, уложив меня на свой стол в этом самом кабинете.
– Только попробуй засмущаться, снова трахать буду без остановки, – дергает за волосы, открывая для своих настойчивых губ шею, напоминая о том, что вытворяет порой со мной. – Драть так, чтобы скулила от оргазма и убегала прочь.
И если раньше его эти словечки пугали, то сейчас я становилась еще более мокрой, ожидая именно того, что он мне обещает.
Но дальше слов и развратных прикосновений мы не пошли, потому что телефон снова стал звонить и по его лицу я поняла, что мне лучше выйти.
– Я скоро к тебе приду, чтобы ждала меня голая на коленях, – оттянул мою нижнюю губу и лизнул языком рот, засосав верхнюю. – Вкусная такая.
Убежала в спальню принимать душ и готовиться. Но уже через полчаса поняла, что он не придет. И пока я лежала на постели в ожидании, уснула.
– Не дождалась мышка, – похлопав по ягодице лег рядом и поцеловал в плечо.
Проснулась почти сразу, хотя решила еще немного понежиться рядом с мужем.
– Прости…
– Ни за что, – укусил за мочку уха и зарычал почти, когда я застонала от приятных ощущений, потому что, оказывается, такое может быть возбуждающим элементом ласк.
Глава 17
– Самар, поедешь со мной на днях в Сибирь?
– Прям в Сибирь?
– Ага в Красноярский край.
– Хорошо. У тебя там дела?
– Да. Мы быстро, на недельку и назад.
– Ладно. А когда? Мне же вещи надо бы собрать.
– Послезавтра думаю.
Но в тот самый день у меня поднялась температура и самочувствие было просто до ужаса отвратительным.
Врач взял анализы и пообещал в скором времени дать ответ.
– Давид, – протянула чуть сипло, проснувшись и вспомнив о поездке.
Он сидел за столом с ноутбуком и что-то печатал. Его брови были сведены, и он выглядел очень угрюмо. Однако я одна, наверное, знала, что за этой угрюмостью очень нежный мужчина скрыт, который терпелив, улыбчив и безумно добрый. Пусть эти слова никак не подходили к описанию Давида Мартынова, но я знала… Я знала…
– Что, мышка? – он тут же подошел ко мне и лег, рядом погладив по голове. – Ты что-то хотела?
– У тебя самолет, – прикоснулась к колючей щеке.
– Чего? Какой еще самолет? – он искренне удивился, а потом до него дошло. – Ну конечно, блядь. Ей же больше не о чем думать. Самар, ты ведь умеешь молчать? Так вот, сделай так, чтобы я тебя слышал по минимуму.
Встал на ноги, продолжая повторять: «Самолет нахрен».
– Давид, – опять позвала его.
– Надеюсь, ты ко мне обратилась, чтобы я тебе дал воды попить или хотя бы по жопе отшлепал.
– Нет, – хихикнула. – Лети, пожалуйста, я ж пока вроде не умираю.
– Только посмей еще раз это слово произнести, – он грозно смотрел, и вся легкость испарилась.
– Прости, но я тебе запрещаю тут надо мной слезы лить. У меня обычная простуда, максимум грипп какой-нибудь подхватила. А ты тут больницу притащил.
– Это не обсуждается, выздоровеешь и полетим, как и планировали.
– Но у тебя дела. Прекрати, прошу.
– Ну так не проси. Спи давай.
Он был непреклонен, а я винила себя. Ведь насколько я поняла, там дела идут очень плохо.
Уснула в обед, ситуация не изменилась, к сожалению. Только разбудил меня муж уже с иными мыслями.
– Мышка, мне надо лететь.
– Конечно, – было грустно его отпускать, но мы не малые дети. – Просто возвращайся скорее. Ладно? – улыбнулась его реакции на данное событие.
Он выглядел расстроенным. А это значит, что Давид хотя будет скучать. Мы не говорили громко о чувствах. Да и вообще не затрагивали эту тему. Но мужчина неустанно повторял, порой бессвязно в порыве страсти, что я только его девочка. И я знала, что это не просто так. Это сродни признанию в любви. Я была в этом убеждена.
– Блядь, не хочу я улетать, – он виделся мне сейчас уязвимым и таким родным.
– Дни пройдут очень быстро, – я пыталась его уговорить, а сама уже почти плакала. – Вот увидишь.
– Чтобы звонила постоянно.
– А если занят будешь?
– Не отвечу, но звонок увижу и услышу. Ты поняла меня? Без охраны никуда…
– Да куда я пойду с температурой и соплями до подбородка.
– Ты услышала меня? Каждый шаг согласовывала, чтобы со мной.
– Так точно, любимый муж.
Эти слова сорвались, но я была уверена, он их не заметит. Не придаст значения этой правде.
– Девочка моя, – он прислонился своим лбом к моему, а после, хоть я и протестовала, поцеловал.
Так глубоко и долго терзая мои губы, а после ушел из комнаты… дома… А потом, как, оказалось, и из моей жизни ушел, заставив очень больно страдать.
Но это было потом. Не тогда, когда мои губы еще хранили тепло его поцелуя и аромат тела любимого мужчины.
Потом…
Давид
Как же я ненавижу долбоебов.
Сижу в самолете, улетая в гребаный Красноярский край, чтобы подавить бунт, который устроили рабочие на прииске. И главное, пообещал никого не увольнять, только если за дело, поднять им оплату труда, а какой-то недовольный хрен вспомнил, что им Алиев нечто иное обещал. Я в ответ напомнил, что теперь я хозяин и понеслась.
Сука, уговариваю себя не выносить этому выпендрежнику мозги. Хотя бы не сразу, но не могу гарантировать.
Руки чешутся позвонить Самарите, но уверен, она спит сейчас. Это еще одна причина, почему у меня чешется рука, хотя бы по морде его тупой проехаться. Жена хотела полететь со мной, но я сказал, нет. Не хочу, чтобы она больная моталась по самолетам. Тем более, эту поездку я представлял иной, а не так, чтобы она пролежала в постели с температурой, в ожидании меня злого.
Боря там уже и это не помогло. Черти не успокаиваются, и работа стоит. Ну ничего, сейчас прилечу и пиздец им устрою.
Как только прилетел, сразу набрал Самар и она ответила моментально.
– Долетел? – первое, что спросила.
– Ага. Переживала? – сажусь в машину, и водитель везет меня в отель.
– Очень, – слышу, как смущается. Уверен, уже покраснела.
– Тебе лучше?
– Да. Вот поела даже.
