Тогда на одно из месторождений под видом водителя спецтехники диверсант проник, успел ночью поджечь оборудование, огонь перебросился на экскаваторы, они выгорели полностью. Его сразу вычислили и наказали, но тех пор каждый новый сотрудник проверяется лично Грозовым.
- А если они в твои цирюльни и магазины полезут, а?..
Я, гоняя по тарелке куриную фрикадельку, решаю умолчать, что сегодня в один из моих торговых центров уже нагрянула пожарная инспекция. Скорее всего, Антоша Шумов активизировался. Подобные действия для нас не серьезнее укуса комара, но все равно раздражают.
Хотя, пусть лучше в зону моей ответственности лезут, чем на нефритовые месторождения или ювелирку.
- Я же сто раз говорил, Шумовы как говно – тронешь, завоняет.
Митрич только поддакивает, с аппетитом уплетает ужин, не забывая подливать себе и дяде коньяка.
- Олег, с Крысенышем-то что делать будем?
- Я тут при чем? – взвивается успокоившийся было дядя, - даже слышать про него ничего не хочу! Девайте его куда хотите, хоть на Луну, хоть в Магадан, но чтобы на глаза он мне не попадался.
Тоже проблема. Дней семь он еще точно в больнице проведет, а после нужно будет вывезти его из города. И сделать это так, чтобы он не думал возвращаться.
На следующий день в главный офис нагрянула налоговая проверка. Стало ясно – Антон откуда-то знает, что Кляйса забрали именно мы, и теперь взялся за мой бизнес.
Если он действует исключительно от своего имени, то я с ним справлюсь без помощи дяди, и, более того, смогу принять зеркальные меры в отношении их клубов и ресторанов.
Сделав пару звонков в налоговую, отправляю проверяющих восвояси, после чего прошу Вадика завезти меня в клинику.
Алекс меня не сопровождает, поставив на свое место Льва, занялся более важными делами. И здесь дело не в обиде и не в том, что мы перестали быть любовниками, он никогда бы себе этого не позволил. Просто, в связи с организацией добычи нефрита на новом месторождении, у него появились другие обязанности.
- Жди меня в машине, - говорю Льву, когда Вадик паркуется на стоянке клиники.
- Не положено, Ирма Сергеевна.
Поджимаю губы, но решаю не спорить. Это указание Алекса, оспаривать его не собираюсь.
Нас встречают на входе в отделение. Девушка в розовом костюме на ресепшн приветливо улыбается.
- Сарматова или Семенов здесь?
- Аркадий Игоревич у себя.
Прохожу до его кабинета и, стукнув два раза, заглядываю внутрь.
- О, Ирма, - машет рукой в приглашающем жесте, - проходи.
Оставив Леву в коридоре, захожу внутрь.
- Как наш пациент?
- Признаться, удивился, когда узнал, что это сын Кляйса, - усмехнувшись, двигает ко мне вазочку со сладостями, - угощайся.
Аркадий давно дружен с нашей семьей и, конечно, был свидетелем той некрасивой истории. Его недоумение понятно, но оправдываться перед ним я не намерена.
- Так как он? Мне сказали, его наркотой пичкали.
- Психотропами, - уточняет Семенов, поняв, что откровенничать я не хочу.
- Это опасно? Будут последствия?
- Вряд ли. Ему капают Бипериден, он купирует действие нейролептиков.
- А что с раной? Она не опасна?
- Почистили, обработали… Останется шрам, но шрамы, как известно…
- Ясно, спасибо, - не совсем вежливо перебиваю я и поднимаюсь со стула.
Мне, почему-то в каждом его слове и жесте видится насмешка надо мной. Мол, после всего, что Марк сделал, ты, дурочка, о нем еще и беспокоишься.
Выхожу в коридор, Семенов – за мной.
- Не зайдешь к нему? – спрашивает с затаенной усмешкой.
Я делаю вид, что тороплюсь, смотрю в циферблат наручных часов и тяжело вздыхаю.
- Он в сознании?
Аркадий Игоревич неопределенно ведет плечом.
- Время от времени… в основном, спит.
- Хорошо, покажите, где его палата.
- Лера, - обращается он к медсестре с ресепшн, - проводи Ирму Сергеевну к нашему пациенту.
Палату Марку по умолчанию выделили в отдельном блоке, для вип-пациентов. Открыв дверь, медсестра пропускает меня внутрь. Безумно волнуясь, я переступаю порог. Картинка его искалеченного грязного тела все еще стоит перед глазами.
Бесшумно ступая, приближаюсь к кровати. Сегодня он выглядит гораздо лучше хотя бы потому, что чист, и не видно ран. Лицо его все еще напоминает огромный черно-синий вареник.
- О-о-о… - хрипит Марк, с трудом приоткрывая один заплывший глаз, на котором полопались капилляры, - Иришка моя пришла… я тебя по запаху узнал…
Не могу сдержать улыбки, закусив нижнюю губу, складываю руки на груди и склоняю голову набок.
- Ты такой страшный Кляйс… отвратительно выглядишь.
- Я тебе и таким нравлюсь, да?
Мерзавец. Я думала, он тут помирает, готовилась услышать предсмертные хрипы, а он даже в таком состоянии умудряется клеить меня.
- Откуда такое самомнение, Марик? – беру стул и, развернув его к кровати, сажусь.
- Ты меня все еще любишь, Киса, - пытается усмехнуться, но выходит паршиво.
Заплывшие глаза слипаются, а засохшая корочка на губах дает трещину, из которой тут же выступает капелька крови.
Митрич сказал, что когда они вчера за ним приехали, отморозки Шумова его снова били в лицо.
- Ты насмотрелся мелодрам, Кляйсеныш, - заявляю авторитетно, - твои представления обо мне и о моих чувствах далеки от действительности.
Единственный заплывший глаз с полопавшимися капиллярами смотрит на меня нахально, а перебинтованная эластичным бинтом рука с выбитыми пальцами тянется к моей коленке.
- Зачем же ты тогда спасла меня?
- Жалко стало. Сердобольная я, - произношу со снисходительной улыбкой, чувствуя, как неровно стало биться сердце, - после выписки уедешь из города.
- Не-а…
- Да, Марк. Ты здесь всем мешаешь.
- Всем, кроме тебя?
- Мне особенно, - отвожу колено в сторону, когда он уже почти до него дотянулся, - ты не умеешь жить спокойно. Между Шумовыми и Стародубцевыми тебе не уцелеть.
- Я хочу остаться здесь, с тобой, - оставив попытку коснуться меня, вздыхает он, - если возьмешь меня себе, я обещаю больше не соваться к Шумовым.
- Зачем ты вообще к ним пошел?! – восклицаю, почувствовав внезапный укол раздражения.
- Из-за этих уродов мы с тобой расстались.
- Ты виноват не меньше них, Марк! Ты виноват больше всех!..
Глава 17.
Кляйс лежит в больнице уже неделю, и за это время я навестила его три раза. С каждым разом он выглядит и чувствует себя все лучше и лучше. На нем все заживает как на собаке.
