Протолкнув руку между нашими телами, дергаными движениями пытаюсь расстегнуть ремень.
Алекс набрасывается на мою грудь.
Одну из них сжимает рукой, вершинку другой – засасывает в рот.
- Боже… Алекс… - все, что удается вымолвить мне.
Ловлю губами воздух, прогибаюсь в спине.
Продолжая ласкать грудь, он прижимает меня к себе за талию и ныряет рукой под подол платья. Подцепляет пальцем резинку трусиков и отводит в сторону ластовицу.
Пока он торопливо делает то, с чем не справилась я – расстегивает пряжку ремня и ширинку, я, прижимая его голову к своей груди, дрожу от желания.
- Быстрее, Алекс… пожалуйста…
Проходится пальцами по промежности, чем выбивает мой продолжительный стон, раздвигает ими складки и, приставив головку к входу, медленно насаживает меня на себя до упора.
Замираем.
Тяжело дыша, смотрим друг другу в глаза.
- Ирма… я тоже люблю тебя…
Я не верю, что это не сон, потому что именно этот момент мне часто снился, пока он был в Сирии. Я чувствовала его в себе и слышала слова признания.
Удерживая руками бедра, он поднимает меня и снова резко врывается.
Такие остро-сладкие ощущения на грани боли, эмоциональный экстаз и чувство абсолютного счастья лишают разума. Я забываюсь, то ли кричу, то ли стону…
Кусаю губы и царапаю ногтями шею. С каждым мощным толчком подбираюсь к финишу все ближе.
Алекс смотрит в лицо затуманенным взглядом, словно боится пропустить на нем хоть одну эмоцию. Оскалившись по-звериному, берет меня в бешеном темпе.
- Смотри на меня, Ирма… - рычит, когда мои глаза начинают закатываться, как перед обмороком.
- Не могу… - не выдерживаю, сдаюсь.
Кончаю с безмолвным криком на губах. Сжимаю бедра, теряю ритм и обмякаю.
Чувствую, как Алекс поднимается вместе со мной на ноги, разворачивается и, уложив меня на кровать, устраивается между ног. Врезается сразу до предела и начинает размашисто меня трахать.
Я цепляюсь за его плечи, смотрю в обезумевшие почти черные глаза, хочу слиться с ним воедино, навеки привязать к себе цепями, дышать одним воздухом. Стать одним целым.
Ловлю момент, когда лицо его каменеет, он замирает.
- Ирма… - шипит предупреждающе.
- В меня…
Последний рывок, и я чувствую, как меня заполняет горячее семя.
- Бл@ть...- выругивается Алекс.
Сгребает в кулак мои волосы и, запрокинув голову, вгрызается в шею. Содрогается, накрыв меня своим весом.
Я обнимаю его, целую все, до чего могут дотянуться мои губы. Безмолвно смеюсь и плачу.
Даю Алексу отдышаться и осторожно из-под него вылезаю.
- Куда? – хрипит грозно.
- Никуда.
Никуда я теперь от него не денусь. Ни отлепить, ни оторвать, ни отклеить.
Освобождаюсь от платья, снимаю белье, а затем стягиваю по ногам Алекса брюки вместе с боксерами. Хочу чувствовать его кожей.
Он тянет меня за руку, укладывает обратно и подминает под себя.
- Теперь все будет иначе, Ирма.
Вжимаюсь в твердое тело, пробую на вкус чуть влажную кожу.
Соль и Алекс.
- По-настоящему.
- Да, я знаю…
Какое-то время лежим молча, лениво целуемся и трогаем друг друга. До тех пор, пока губами я не обнаруживаю шрам на его груди. Прошу его лечь на спину, а сама устраиваюсь сверху.
Не моргая, смотрю на небольшую затянувшуюся ранку размером в рублевую монету и вспоминаю, как она едва не лишила Алекса жизни. От подобных мыслей привычно стягивает в груди, и начинают мелко дрожать пальцы.
Протянув руку, аккуратно ее касаюсь.
- Ирма, - шепчет Грозовой, - не надо…
Закусив губы, мотаю головой. В горле спазм, а в глазах собирается влага.
Падаю на его грудь, и целую шрам. Облизываю языком, хочу вобрать в себя боль, что он пережил тогда, весь ужас балансирования между жизнью и смертью.
Алекс смотрит на меня ошарашенно, пытается остановить, закрыть рубец рукой, но я не позволяю.
- Давай уедем! – вырывается у меня.
- Уедем? Куда?..
- Я не знаю, Алекс… я хочу уехать, хочу быть с тобой вдали от всего этого… Хочу жить в твоем доме, хочу твоего ребенка.
- Хочешь стать моей женой?
Оба замираем. Сплетаемся взглядами, руша последние преграды между нами.
Мое сердце мне не подчиняется. Сойдя с ума, стучит сразу везде – в груди, ушах, висках, животе и горле.
- Отвечай, Ирма, - требует негромко.
Я сглатываю. Вряд ли Алекс интересуется из праздного любопытства. Во взгляде вызов, напряженное лицо серьезно как никогда. Сейчас решается судьба нашего будущего.
- Хочу.
- Выйдешь за меня? – переспрашивает тут же.
- Выйду.
Он еще несколько минут сканирует меня взглядом, а затем резко переворачивает на спину и нависает сверху.
- Разберемся с Шумовым и уедем, куда скажешь.
- Правда?..
- Клянусь.
Мне хочется плакать. Царапать, щипать себя, чтобы убедиться, что все происходит наяву.
Алекс меня целует. Обездвиживает, зажав руки над моей головой, и неторопливо сводит меня с ума языком. Шея, ключицы, грудь…
Я гортанно стону. Бегущие под кожей разряды тока наращивает напряжение между ног. Там снова все томительно ноет и пульсирует.
Непроизвольно вздрагиваю, когда он касается моей промежности. Распахнув глаза, поднимаю голову и смотрю вниз.
Алекс ловит мой взгляд, глядя исподлобья, рвано дышит.
У меня плавится нутро, кожу покалывает от желания прижаться к нему. Терпеть это невыносимо, но я, сцепив зубы, молчу. Потому что, знаю, молить о пощаде его бесполезно. Он всегда лучше меня чувствовал грани дозволенного, знал порог моей чувственности и неизменно использовал свои знания по максимуму.
Заключив мои малые половые губы между двумя пальцами, медленно скользит ими вверх – вниз.
Меня выкручивают сладкие спазмы. Запрокинув голову, выгибаюсь. Часто всхлипываю и хнычу.
- Алекс… я кончу сейчас…
- Нельзя.
В этот момент оба пальца погружаются в меня и, даруя мне передышку, замирают.
- Садист!.. – шиплю сквозь стиснутые зубы.
Он накрывает меня своим телом. Мышцы напряжены до состояния камня, дыхание прерывистое, прижатый к моей ноге эрегированный член дрожит от нетерпения.
