— Ладно, — согласился Алекс, отходя в сторону. — Двенадцать минут, говоришь? Ну, валяй. — Вместе с Риком они присели за стол неподалеку и стали наблюдать за приготовлениями.
Пока Юрий настраивал ускоритель, готовя его к запуску, Эйнтритт еще раз подошел к мишени, видимо, чтобы в последний раз проверить, все ли в порядке. К нему направилась Эмма, неподдельный интерес которой был явно виден.
— Маркус, я тебя не отвлеку, если задам пару вопросов по твоему эксперименту? — вкрадчиво спросила она.
— Конечно, Эмма, не стесняйся, я уже закончил, осталась только одна операция, которая будет произведена непосредственно перед запуском ускорителя, — произнес он. — Похоже, кроме меня, ты единственный человек, которому действительно интересно, над чем я работаю.
— А как же Юрий? — удивилась она.
— Мистер Новак — просто помощник, в нем нет искры энтузиазма, он делает то, за что я ему плачу. Вряд ли Юрий верит в мой успех больше, чем к примеру, «герр» Хоффман, или же твой парень Рик.
— Ясно… Но все-таки, чем ты занимаешься и каков ожидаемый результат твоего опыта? — поинтересовалась Эмма.
— Я исследую множественность измерений и гипотетическую возможность создания стабильного прохода из одного измерения в другое, — начал объяснять Маркус. — В общем, говоря языком желтой прессы, пытаюсь открыть вход в параллельный мир, — добавил он, взглянув на непонимающее лицо девушки. — В результате бомбардировки мишени электронами создается пучок гамма-излучения, направленный на ее определенную область. Я провел научные изыскания и даже ставил некоторые опыты в своем поместье, но там не те мощности, да и место не подходит, — несколько туманно выразился Эйнтритт. Здесь главное — соблюсти несколько критериев, элементов успеха, если иначе. Первое — правильно выбрать место. Утомлять подробностями не буду, скажу лишь, что с географическим положением этого ускорителя мне чрезвычайно повезло — он стоит как раз там, где надо. Второе — провести опыт в нужное время — с точностью до секунды, а лучше до долей секунды…
— Подожди, Маркус, а зачем такая точность? — перебила его Эмма. — Не все ли равно, когда начать эксперимент — минутой раньше, минутой позже… это же ничего не меняет?
— Сверхточность в одном критерии позволяет скомпенсировать возможную неточность в другом, — объяснил он. — Если я начну на десяток секунд раньше или позже, то мне придется либо выверять место опыта до долей миллиметра, либо увеличивать мощность радиационного излучения, либо… впрочем, неважно. Время — единственный элемент, в котором я могу позволить себе стопроцентную уверенность в точности.
— Примерно понятно… а еще элементы, слагаемые успешности твоего опыта есть? — уточнила девушка.
— Да, есть, — произнес Эйнтритт. — Мишень должна быть должным образом… оформлена. Посмотри сюда.
Он вытащил из защитного кожуха пожелтевший лист и бережно развернул его на лабораторном столе. Алекс вытянул голову, пытаясь разглядеть непонятный рисунок на нем, но так ничего и не понял. Какие-то окружности, ломаные кривые, геометрические фигуры, непонятные символы… Что-то это напоминало, но вот что именно?
— Выглядит старинным, — Эмма заворожено смотрела на рисунок. — Это бумага, или…
— Пергамент. Кожа, тонко выделанная кожа… — подсказал Маркус. — Телячья, — добавил он, немного замявшись.
— А рисунок… что он означает? Это вычисления для открытия прохода, или указания на место, где это должно случиться?
— Как бы объяснить… — Маркус наморщил брови, подбирая слова. — Это два сигила, наложенных друг на друга с поворотом на определенный угол, зависящий от времени и места риту… эксперимента.
— Что еще за сигилы? И где должен открыться проход? — Эмма, казалось, не заметила оговорки Эйнтритта.
— Про сигилы долго объяснять. После эксперимента расскажу. А проход должен открыться прямо здесь, — Маркус указал пальцем в центр рисунка. — Юрий, у тебя все готово? — крикнул он, мельком взглянув на часы.
— Да, герр Эйнтритт, осталось только нажать кнопку запуска, — отозвался его ассистент откуда-то сверху.
— Ну наконец, все составляющие на своих местах, кроме последнего, пятого элемента, — таинственно изрек Маркус. На этом месте Алекс не выдержал и извиваясь от душившего его дикого хохота, медленно сполз под стол. Спустя секунду к нему присоединился Дабл-Ар, ржавший как конь с выпученными глазами.
— Два клинических идиота, — тяжело вздохнул Эйнтритт, воздев взгляд к потолку. — Такой момент триумфа портят, — добавил он, вызвав новый взрыв гомерического смеха.
— Маркус, умоляю, не говори больше ничего, а то на твоей совести будут два трупа, — раздался сдавленный стон изнемогавшего от хохота Рика.
— Рик, Алекс, потише, — Эмма, похоже, не поняла юмора. — А что это за пятый элемент такой? — невинно спросила она, чем окончательно добила только отдышавшихся парней. Новый раскат громогласного хрюканья и хрипов — на хохот сил уже не оставалось — огласил стены зала.
— Это ж любооооффь! — донесся до нее из-под стола искаженный одышкой голос, уже непонятно кому принадлежащий.
Обреченно махнув рукой, Маркус, ничего не говоря, взял лист-мишень и направился к камере. Эмма последовала за ним, внимательно наблюдая. Остановившись рядом с камерой, Эйнтритт открыл защитный кожух, аккуратно вложил туда лист с рисунком, после чего, еще раз взглянув на часы, вытащил тонкое лезвие. Быстрым движением ткнув им в собственный палец, Маркус отложил острый предмет. Филигранным, казалось, многократно отрепетированным движением он выдавил каплю крови точно на центр изображения. Закрыв кожух, Маркус вернул мишень на место, задраил люк камеры и повернулся к Новаку.
— Время запуска — один час тридцать три минуты две целых восемьсот две тысячных секунды по центрально-европейскому времени. Готовность к автоматическому запуску? — Юрий показал большой палец. — Начинаю обратный отчет для собравшихся зрителей: шесть, пять, четыре, три, два, один…
Яркая как солнце вспышка озарила стены зала, контрастными черно-белыми тенями на миг высветив всех в нем находящихся. Ослепший от внезапной смены освещения, Алекс тер глаза руками, тщетно пытаясь вернуть себе зрение. Примерно этим же занимались и остальные, причем Рик еще и замысловато матерился. Примерно через минуту окружающие предметы перестали казаться мешаниной из разноцветных кругов, и нормальное восприятие понемногу начало возвращаться к Алексу.
— Эйнтритт, твою мать, какого хрена? — раздался очередной возмущенный вопль Рика. — Предупреждать же надо!
— Ты сам просил — не говори больше ничего, — как ни в чем не бывало, ответил он. — Ну я и не стал. А твой закадычный друг вообще до последнего не верил, что из этого что-то выйдет.
— Да я и сейчас не верю! — возмутился Алекс. — А свои фокусы будешь директору ЦЕРНа показывать, он тебе за порчу оборудования в рот не только ноги, но и все остальное запихнет!
— С ним все улажено, иначе меня бы просто не допустили к синхротрону, — открывая камеру, произнес Маркус. — Но это уже не имеет значения. Эксперимент прошел успешно.
