Нет, в таком деле не стоит кидаться обвинениями во всех подряд. Только холодный рассудок и только факты.
***
Коробку с обновками я распаковал только после отбоя, когда закончился вечерний обход и необходимые процедуры. Чувствовал я себя вполне сносно, но инъекция с сывороткой из осколков была мне прописана в обязательном порядке. Я не был против — организм после такого работает гораздо лучше. А вот от нейроблокаторов ощутимо болела голова.
— Спасибо, Александра Николаевна, до новых встреч, — я вежливо кивнул темноволосой девушке в белом халате, и она, улыбнувшись, процокала высокими каблуками к выходу из палаты.
«Ничего девочка, а? — послышался довольный голос Бориса. — Ты бы к ней присмотрелся, а то в твоей голове я ни про какую подругу ничего не нашел. Одиночество людям противопоказано».
«Видимо, поэтому ты ко мне и прилип, — я довольно грубовато закрыл тему. — Давай лучше новый образ примерим».
Все это время у меня руки чесались открыть коробку, но делать это нужно было без лишних свидетелей. А еще именно сегодня мы с Гориным решили осуществить первый выход Никто в люди.
«Неплохо, — одобрил капитан, когда я вынул матовый серый костюм и такую же матовую маску. — Карнавально, конечно, как это у вас принято, но я, кажется, начинаю привыкать».
«Расцветка выбрана для того, чтобы подчеркнуть мой секретный статус, — объяснил я. — Никто не должен быть ярким и привлекать внимание».
«А стеклянная маска?»
«Так она же матовая, свет от нее не отражается. И лицо, что важно, не повторяет. Мы должны быть максимально незапоминающимися».
«Ладно, придется мне довериться твоему вкусу, раз уж ты местный, — проворчал Горин. — Куда направимся?»
«Разумеется, на Сиреневый бульвар!» — Горин прекрасно это понимал, просто ждал, чтобы я озвучил.
Место загадочной смерти бармена не то чтобы манило, оно было как незакрытый гештальт — слишком много оказалось завязано на тот простецкий дом в частном секторе. Разумеется, полицейские дознаватели уже перевернули там все вверх дном, но что-то могли попросту не заметить. Вернее — недооценить таинственного убийцу…
Самым сложным в нашей вылазке было не привлекать лишнего внимания. Но для бегуна, который во время использования искры словно исчезает из поля зрения, это не такая уж и проблема. Разгон — и вот я уже невидимый. Ускорение — и под восклицание Горина о том, сколько времени он тогда потратил зря, мы уже на месте.
— Никого вроде нет, — я обежал окрестности в поисках возможной засады и удовлетворенно отметил, что дом погибшего бармена не охраняется.
— Уверен? — засомневался Горин, оглядываясь по сторонам.
Я остановился за приоткрытой дверью какого-то мрачного подъезда в квартале от цели.
— Все машины, из которых можно вести наблюдение, пусты и заперты, — сказал я. — Прохожих нет, в кустах никто не прячется.
— А в соседних домах? — не унимался Борис. — Кто-то может преспокойно себе сидеть перед чердачным окном и вести наблюдение. Причем сидеть даже довольно далеко отсюда — тут застройка не особо высокая, а оптика сейчас такая, что никаких проблем не будет. Вряд ли наши миры в этом плане сильно отличаются. Так что давай-ка опять разгоняйся, чтобы стать невидимкой, и только так входи в дом.
На мой взгляд, это было и так очевидно, но Горин прав — нельзя расслабляться. Ни полицию, ни моих таинственных врагов не стоит недооценивать. Я активировал искру и, подобравшись к двери, хотел уже было открыть ее…
— Твоего Кингу! — я выругался, увидев печать полицейского управления Торжка.
Артефактная, настроенная на любые изменения. Тронешь ее или даже просто подвинешь, и сигнал тут же уйдет на дежурный пульт.
— Было бы странно, не сделай они так, — как мне показалось, довольно сказал Борис, прислушиваясь к моим мыслям. — Давай на крышу.
— Зачем?
— В Санта-Клауса поиграем…
— Опять шутки из твоего мира?
— Типа того! — смеясь, ответил Горин. — Да ты не бойся, это добрый герой, детям подарки через камин носит. Я и забыл, правда, что он у вас давно вышел из моды. Почти сразу после появления игигов.
— Ясное дело, тогда шла Весна народов, весь мир в огне… Так что делать-то?
— Сейчас… — Горин ненадолго замолчал, видимо, думая, как лучше объяснить. — Видишь, труба? Достаточно широкая, чтобы ты поместился. Спустишься по дымоходу, там широкий камин еще старой кладки. Ты точно пролезешь.
— Пролезу, — я тоже вспомнил камин, о котором говорил Горин.
Вздохнув, я пробежался до нужного дома, а потом, отменив ускорение, уже без всякой искры полез по стене дома на крышу. Пригодились занятия на скалодроме и сдача нормативов у бородатого Эно, ветерана-эстонца из двести пятнадцатого Тверского полка. Мысленно поблагодарив мужика, которого мы учебке считали чересчур педантичным и требовательным, я сам не заметил, как очутился на крыше.
— Кстати, а ты ведь мог сюда и забежать, скорости бы хватило? — неожиданно заметил Горин.
— Мог бы, — вздохнул я, вспомнив, чем однажды закончился подобный эксперимент. — Но тут кладка старая. Если с моим ускорением по такой пробежаться, точно бы без дырок не обошлось.
— Ха! — хмыкнул Горин. — Ты, оказывается, повелитель дырок!
На этот раз шутку или подкол я не понял.
— А еще… мы же сейчас изображаем игига невидимости, — я напомнил о главном. — И одно дело просто появиться из воздуха, и совсем другое, когда случайный наблюдатель сможет засечь место исчезновения. Тогда вычислить мою скорость будет совсем не сложно.
— Ты про эти ваши игигские штуки вспоминай почаще, а то я в них еще плохо разбираюсь, — попросил Горин. — А вот во всем остальном буду стараться помогать.
Я кивнул и взгромоздился на внушительную трубу, посмотрел вниз — темно, хоть глаз выколи. Решительно опустил в кирпичный желоб ноги, скользнул вниз и паучьим шагом принялся пробираться в дом. То еще сомнительное удовольствие, конечно… Пару раз я чуть было не соскочил, но удержался и, слегка вспотев, продолжил движение. Шаг, другой, теперь руки. Еще разок. Шаг, другой, руки…
Приземлившись в огромную кучу золы, я понял, как должен чувствовать себя тот позабытый у нас Санта-Клаус, и с трудом выбрался из камина в небольшую комнатку. Занятное дело, кстати — сам домик бедный, а вот камин явно у хорошего мастера заказывали.
— Костюм, конечно, потом отмывать придется, — посетовал Горин.
— Не придется, — я отмахнулся. — Он грязеотталкивающий.
Комната с камином была обставлена скудно. Полуразвалившаяся кровать, венский стул с забытой и теперь уже никому не нужной толстовкой. Табурет, на котором периодически ели, используя вместо стола. Старый компьютер с громоздким монитором и книги, книги, книги… Все свободное пространство стен было уставлено стеллажами и полками, с лихвой компенсируя убогость обстановки. А книг на них было столько, что планки аж прогибались под тяжестью томов, томиков и фолиантов.
