Подумав, я внимательно его рассмотрел, покрутил в руках, не обращая внимание на боль… А потом уверенно разобрал Чинтамани на части, что-то попрятав в карманы, а что-то закинув на кухонный шкаф. Затем я вышел из ускорения и увидел невероятную картину.
На полу лежала и громко рыдала почти растворившаяся Фортуна, от которой осталось лишь желеобразное тело без рук и ног, и только пульсирующая в груди искра игига поддерживала в ней жизнь. Но не это меня поразило сильнее всего, а бережно обхватившая комок сине-зеленой слизи в обрывках одежды Ящерица.
— Я знаю, что вы меня не простите, — сказала она, повернувшись к нам. — Я убила вашу дочь… Вашу сестру. Я мучилась все эти двадцать лет. Но я не хочу перекладывать вину на нее.
Она подбородком указала на умирающую Фортуну.
— Ее раньше звали Сиреной, — продолжила Ящерица. — И мы вместе с ней хотели изменить мир. Что из этого вышло — вы видите.
— Ее нужно убить, — проговорил сквозь слезы Василий. — И тебя тоже.
— Я понимаю, — просто сказала Ящерица и, склонившись над полуживой Сиреной-Фортуной, что-то прошептала ей на ухо.
— Умри, — неожиданно ясным и твердым голосом произнесла менталистка, и спустя миг Ящерица бесшумно завалилась набок.
Все это произошло так быстро, что я не сразу успел осознать. Ящерица призналась в убийстве моей сестры. И согласилась с тем, что ей с Сиреной нет никакого прощения. Но все же… Ее подарок — то, что она поделилась со мной частью собственной силы, чтобы я смог победить…
«Я что-то не понял, — Горин от шока говорил медленно. — Что произошло? Почему Ящерица умерла? Почему она позволила Сирене убить себя?»
В моей голове медленно, но уверенно складывались кусочки головоломки. Во время боя Ящерица сопротивлялась. Она не хотела умирать и боролась с приказами своей бывшей подруги. Но сейчас… Ее желание уйти было искренним — я это понял, еще раз прокрутив события последней минуты.
«Она ушла сама, чтобы это не пришлось делать нам, — внезапно я осознал и вторую сторону произошедшего. — Чтобы не пришлось сомневаться и взваливать на себя эту ношу».
«Черт возьми! — выругался Борис. — Это сильный поступок… И если Сирена все поняла…»
«Значит, в ней еще теплилось что-то хорошее, — продолжил я. — Пусть и где-то совсем в глубине души».
Я думал об этом, а по телу бежали мурашки. И все вокруг меня молчали, наблюдая эту страшную сцену. Родители, Вася, Лиза. Призрак Оли. Ехидна, Ночной Мотылек, Броненосец.
Прошлого не вернешь. Его не переиграешь. Его можно только отпустить. Как я отпускал сейчас события две тысячи третьего года. Отпускал Ирину, оказавшуюся Эльмирой. Отпускал Фортуну, которая чуть было не устроила в нашем доме кровавую баню, а до этого убила мою сестренку руками Ящерицы. Теперь уже мертвой Ящерицы.
В следующую секунду глаза Фортуны закрылись, и она окончательно замерла. Обе девушки лежали на полу без движения, словно обнимая друг друга.
Эпилог
Месяц спустя
Меня зовут Дмитрий Стрижевский, и я иду перед поездом. Бежать мне не нужно, все равно он меня не догонит. Я могу даже лечь спать прямо здесь, на рельсах. Только неудобно. Я могу переделать кучу дел, вернуться сюда, и поезд все равно будет ровно в десяти шагах позади. Потому что я перешел все барьеры и теперь развиваю скорость намного быстрее Пули. Теперь я официально самый быстрый не только в Торжке, но и во всей Российской империи. Мне даже поначалу казалось, будто я теперь способен останавливать время. Увы, это не так.
Старое суеверие бегунов так и осталось суеверием. Как бы ты ни разогнался, ты все равно останешься в настоящем. Не сможешь уходить в прошлое и возвращаться в будущее. Но время незыблемо, и его не подчинил ни один игиг. Я уверен, что это не смог бы изменить даже загадочный Чинтамани.
«И что теперь — этот артефакт достанется корпорации? — спросил тогда Горин. — Или царю? Или еще кому-то?»
«Не знаю», — ответил я и задумался.
«Предлагаю с этим не спешить, — сказал напарник. — Давай спрячем, а потом выберем того, кто использует его правильно, и принесем именно ему».
«А остальные? — возразил я. — Вряд ли нам позволят самим решать судьбу этой штуки».
«С чего бы им об этом узнать? — хитро осклабился Горин. — Или опыт Никто тебя ничему не научил? Разгонимся, спрячем, а остальные пусть думают, что тут случилось. Готов зуб дать, что решат, будто артефакт взорвался».
«Значит, не спешить? — улыбнулся я. — Звучит странно для спидера, и все-таки я попробую!»
Как только погасла искра Сирены, много лет притворявшейся Фортуной, все ментальные привязки и ниточки ушли вместе с ней. Ехидна, Броненосец и Ночной Мотылек с ужасом осознали, что именно помогали творить и кому. А Нюхач, к сожалению, все-таки умер, не приходя в сознание.
Кулибин, тоже освободившийся от внешнего управления, тут же включил тревогу. Одновременно с этим сработал вызов «Защиты», ранее заблокированный. Когда в дом ввалилась спасательная команда, ее ждали Стрижевские и игиги «Рускосмоса». У всех были абсолютно идентичные показания.
Мощный артефакт, усиливший и затем убивший Сирену, самоуничтожился. Исчез без следа. Как и видеозаписи с миниатюрных камер, установленных в масках. А все сомнения полиции и «Защиты» развеялись, когда были установлены личности Сирены и Ящерицы.
Эльмира Гусейнова и Лариса Смирнова. Обе из абсолютно обычных, недворянских семей. А Лариса, которая и заварила всю эту кашу, оказалась и вовсе обездоленной сиротой. Это отнюдь не помешало сильнейшей искре, загоревшейся в маленькой девочке из Новосибирска. Вот только как она ею распорядилась…
Я потом читал внутренний доклад об их похождениях — ведь теперь сопоставить личности и способности с кровавым следом, тянувшимся по всей стране несколько десятилетий, оказалось несложно. И все это, как сбивчиво объяснила Ящерица перед смертью, было сделано ради высшей цели. Вернее, как они обе ее представляли.
Впрочем, немного мир они все же изменили. Во-первых, контакт с Чинтамани усилил не только мою искру. Ехидна, Броненосец и Ночной Мотылек тоже расширили свои способности. А во-вторых… Теперь абсолютно каждый член нашей семьи мог с полным правом утверждать, что Стрижевские всегда на шаг впереди. Потому что и родители, и Василий, и даже маленькая Лиза теперь были спидерами. Бегунами. Быстрыми, словно ветер. Но не быстрее меня.
Впрочем, это уже не так важно. Я наконец-то отпустил прошлое, храня о погибшей Оле только самые теплые воспоминания. Тем более что она теперь дух-охранитель нашей семьи. И наша реальная жизнь — она здесь, в настоящем. А будущее… Будущее тем и прекрасно, что может быть каким угодно. И только от нас самих зависит, с кем мы будем встречать рассвет или путешествовать по Волге.
«И что, теперь про Никто можно забыть?» — спросил Горин, когда я убрал свой второй костюм в сейф.
