— Я помню тебя! — возразила девочка. — И помню все до…
— До чего? — надавил я, когда она замолчала.
— Расскажи ему, — попросил сестру Степа. — Он не страшный.
— Ко мне пришел дух девочки с рыжими волосами. Она рассказала, как стать сильнее, чтобы защитить брата, а потом я украла у незнакомца комок похожей на расплавленный гудрон слизи в колбе…
— Черная смола, — понял я.
— Наверно, — согласилась девочка. — Я ее съела и пропала. Потом один раз появилась, когда выплюнула тьму.
— Это было около трех месяцев назад, — подсказал Степа. — Ее вырвало. Я тогда так испугался.
— Ага, — снова согласилась девочка. — И тогда снова пришел тот рыжий дух, он помог мне не дать тьме захватить себя. Я почувствовала, как внутри загорелась искра, которая прогнала все чужое. Кроме рыжей. Я сама пустила ее, и она просто усыпила меня. Чтобы я не думала, не мешала телу делать то, что ему предначертано. Точно, именно тогда мы впервые сказали пророчество.
Сияющий спаситель-человек,
Рожденный в пламени дракона…
Девочка сбилась. Сейчас, когда в ней не было ни тьмы, ни силы дракона, эти строчки снова стали для нее просто словами. Которые можно и забыть. Жаль, было бы интересно узнать, что там в конце.
— Знаешь, а эта девушка-дракон очень постаралась, чтобы появилось пророчество именно о тебе, — неожиданно сказала Королева, бережно протирая лоб девочке. — Возможно, она все-таки любила тебя. По-своему, извращенно, по-драконьи, но любила.
Я не знал, что сказать в ответ. Что я тоже это почувствовал? Что все равно считаю неправильным ради любви похищать детские жизни? Лишнее это все.
А потом Костя сказал то единственное, что сейчас было важнее всего.
— Главное, что мы все живы!
Мы все дружно кивнули и сосредоточились на дороге. По подсчетам Королевы, до края леса нам было идти еще около часа. Дольше, чем когда мы путешествовали с Ингой, но ведь Анна еще только училась. Мы бежали, рядом скользили призрачные звери, я невольно думал, что нас ждет там, в конце. А вот кое-кто пользовался возможностью просто поболтать.
— Слушай, а почему Адвокат вас бросил? — Муравей принялся расспрашивать закрепленных рядом с ним близнецов. Пришлось потратить на это с десяток метров веревки, но зато мы теперь были уверены, что ослабевшие дети случайно не упадут на всем ходу.
— А что ему еще было делать? — удивился Степа.
— Ну, он же бандит. Мог взять вас в заложники, — предположил Костя, и я невольно поморщился. Такого развития ситуации мне бы очень хотелось избежать.
— Ха! — а вот мальчик совершенно не разделял моего пессимизма. — Какие заложники, если вы игиги, а он человек? Адвокат, конечно, очень крутой, но по скорости реакции точно проиграет даже самому слабому обладателю искры.
— Точно, — согласился Муравей. — Мы бы его подстрелили, и он бы вас даже поцарапать не успел… Хотя я думал, что он попробует утащить вас с собой, чтобы защититься от местных. По слухам, пророки ведь прикрыты от созданий тьмы?
— Раньше они действительно нас не трогали, — важно кивнул Степа, а потом резко помрачнел. — Но, когда Аня потеряла сознание, все закончилось. Или наш дар пропал, или пророчество свершилось.
— Свершилось, — важно кивнул Муравей. — Мы победили и дракона, и Большого.
— Ой! — Степа по-детски прикрыл рот. — А какой элемент вы нашли там? Что открыли?
— Ты про элемент, который изменит мир? Тут все оказалось просто — нашим элементом оказался человек. Как мы выяснили, люди — это и слуги тьмы, и будущие драконы, и мы, кто с ними сражается.
Я улыбнулся, слушая объяснения Муравья. Возможно, в пророчестве имелось в виду и что-то другое, но Костина версия мне точно нравилась. Она была красивой и, самое главное, означала, что все закончилось. Вот только откуда тогда это гнетущее чувство?
— А почему вы решили, что элемент должен изменить мир? — спросил Степа.
— Ну, полное пророчестве ни мы, ни Адвокат не слышали, — пожал плечами Муравей. — Вы его тоже не помните. А такое продолжение там просто напрашивается.
— Это Аня не помнит, — тихо ответил Степа. — А я… Я помню…
Я чуть не сбился с шага. Захотелось одновременно крикнуть и «говори», и «молчи».
— Расскажи, — вот Муравей, судя по всему, не сомневался. Он хотел знать.
— Сейчас, — Степа прокашлялся, а потом тихо продекламировал два четверостишья.
Сияющий спаситель-человек,
Рожденный в пламени дракона,
Найдет последний элемент
В год смерти первенца закона.
И навсегда изменит бег
Все, сотворенное чужою волей.
И только сам решает человек,
Кем будет он — слугою иль собою.
В этих словах больше не чувствовалось потусторонней силы, но я как будто уловил тревожное дуновение ветра. Все, сотворенное чужою волей — про что эти строки?
— Всем внимание! — мои мысли оборвал крик Королевы. — Я нащупала новую короткую тропу! Готовимся к прыжку на счет три, а потом — десять секунд, и мы будем на месте!
Как и ожидалось, моя невеста не сидела без дела все это время. Она спешила к отцу, она хотела стать сильнее, и у нее это получилось!
Урусов, несколько часов назад
Николай Дмитриевич Урусов был в ярости как командир отряда, часть которого отправилась в самоволку, рискуя жизнями.
— Неужели они настолько мне не доверяют, что ничего не сказали? Что просто сбежали?! — вопрошал он в пустоту.
Впрочем, отвечала ему совсем не она, а Лихо. Девушка стояла рядом в привычном плаще, сверкая сразу тремя расстегнутыми верхними пуговицами.
— Ты же знаешь, что это не так, — уже в который раз сказала она.
— Знаю, — ответил князь и сжал кулаки.
Он предпочитал ругаться, потому что альтернативой гневу было только одно. Страх! Страх за дочь, которая ради него полезла в самые темные глубины осколка.
— Позови моего заместителя… Кто там сейчас вместо Голицына? — Урусов принял решение. — Пусть принимает командование, а я отправлюсь следом.
— Нет, — Лихо покачала головой.
— Смеешь спорить? Или ты забыла, что не властна надо мной?
— Я не могу помешать тебе рисковать жизнью, — девушка пожала плечами. — Но я не дам тебе нарушить сделку. Или ты забыл?
Плечи князя опустились — он помнил… Информации о втором и третьем кругах было немного, но в одном все исследователи не сомневались. Если живой придет в мир тьмы, мертвые души его рода будут к нему тянуться. Но это если он будет один. А если двое? Души выберут кого-то одного, а второй станет жертвой насмешки самой тьмы.
