– Мне прямо сейчас она нужна! – топнул гость. – Та, которая куда-то подевалась! Не хочу новую!
Димон в упор посмотрел на меня, потом встал и вышел из столовой. Я посидела мгновение, потом вскочила со словами:
– Ой, забыла вынуть из куртки…
Что оставила в одежде, я не придумала – постаралась побыстрее оказаться в прихожей. Там я спросила у Коробка:
– Что случилось?
– Ничего, просто надоело слушать Никиту, и родилась мысль.
– Какая?
– Простая, как веник. Столкнуть кое-кого лбами.
Глава тридцатая
На следующий день к нам в офис пришли Татьяна Николаевна Миронова, Варя и Луиза.
– Вы что-то узнали? – быстро спросила бабушка Ильи.
– Дело непростое, – начал Эди, – на ряд вопросов у нас нет ответов. Но кое-что выяснили.
– Сейчас дадим вам послушать запись разговора Зинаиды Яковлевны со своей дочерью Еленой, – сказала я.
– Вы говорите о моей Зиночке? О Першиной? – уточнила Татьяна.
– Вы ее знаете?
– Конечно, – засмеялась Татьяна. – Мы с Настенькой много лет рука об руку по жизни идем. А Зина с ней очень давно.
– Ну, тогда вам особенно интересно будет послушать эту беседу, – сказал Коробков и ткнул пальцем в клавиатуру.
В комнате зазвучали женские голоса. Когда они в конце концов замолчали, Варвара прошептала:
– У меня родилась дочка?
– Если верить Анастасии Борисовне, то да, – подтвердил Коробков.
– И где она? – чуть слышно продолжила жена Романа. – Девочка моя, любимая?
– Настя! – воскликнула Татьяна. – Не могу поверить! И там прозвучало имя Луизы… Ой! Луиза! Она меня ненавидит!
– За что? – удивился Коробков.
Татьяна Николаевна пожала плечами.
– За все! Когда выходила замуж за Андрея, его сестре лет десять-одиннадцать было. Возраст опасный. Мать у Мироновых давно умерла, отец крепко пил и тоже скончался. К чести моего мужа скажу: добрые люди ему настоятельно рекомендовали сдать Луизу в детдом. Но он категорически отказался спихнуть сестру в лапы государства. Сам ее воспитывал, как мог, ну и разбаловал ужасно. Когда Луизе исполнилось шесть, у Андрюши появилась девушка, Серафима. Очень милая, православная, верующая, и родители такие же. Большая семья, свой дом, хорошее материальное положение. Заподозрить Симу в корысти, в желании найти себе богатого жениха, невозможно. Да и не обладал Андрей тогда большими деньгами. Девушка изо всех сил пыталась понравиться Луизе, подружиться с ней. Но та не хотела идти на контакт, кричала: «Убирайся вон! Андрюша только мой!»
– Ну-ну, – засмеялась Луиза, – прямо повесть о гадкой девочке. Что еще соврешь?
Татьяна никак не отреагировала на выпад, она продолжила:
– Сима надеялась, что ситуация как-то устаканится, пыталась приобщить Андрея к православной жизни. Как-то раз они собрались поехать на три дня в монастырь, Луизу оставили с нянькой. Удивительно, но капризный ребенок не возражал, хотя пара ожидала от нее истерику.
Татьяна покачала головой.
– Очень не хочется выкладывать вам историю, но это необходимо, чтобы вы поняли всю суть. Андрей и Сима сели вместе с другими паломниками в автобус, выехали из Москвы. Через два часа им захотелось есть. У Серафимы с собой были бутерброды и термос с какао. Андрей этот напиток не любит, он захватил кофе. Пара перекусила, и вскоре девушке стало очень плохо. Прям очень-очень!
Рассказчица протяжно вздохнула.
– Поймите ужас положения. Автобус едет по трассе, до ближайшего города километров двадцать. А Сима еле жива. Слава Богу, среди членов группы оказалась пара врачей. Муж хирург, жена заведовала отделением реанимации. Они сумели продержать Симу до больницы. Когда врач сообщил о том, что Серафима отравилась, Андрей быстро спросил: «Чем?» Смущенный доктор очень тихо ответил: «Не знаю. Отсутствует возможность выяснить такую информацию. Нашу клинику через три дня закрывают. При осмотре больной выявились характерные признаки отравления. Более ничего сообщить не могу». «Мы завтракали перед отъездом, – живо соврал Андрей, – наверное, подсунули нечто несвежее».
Татьяна провела рукой по лицу.
– Он сразу понял, что Луиза что-то добавила в какао Симы. Девчонка знала, что Андрей его никогда пить не станет. Андрей вернулся домой, устроил сестре допрос, и в конце концов та призналась, что добавила в какао отраву от муравьев, которые неожиданно появились на кухне. Убить Серафиму таким образом никогда не получится, ей просто на время станет плохо, но важен сам факт покушения на жизнь девушки, которую брат считал своей невестой. Под влиянием родителей Серафима разорвала отношения с женихом. Андрей вскипел, отправил Луизу в интернат. Потом остыл, через полгода забрал и очень жестко установил правила жизни вместе с ним.
– Врет, – отрезала Луиза, – брешет!
Татьяна опустила голову.
– Когда встал вопрос о нашей свадьбе, Луиза улыбалась. Но глаза были, как у змеи. Знаю, Лу меня ненавидит. С Настей у нас многолетняя дружба, сложно поверить, что она так с нами поступила. Как только вы сейчас сообщили мне новость про рождение девочки, сразу написала Беловой, она сейчас будет здесь!
Не успела Татьяна замолчать, как раздался звонок местного телефона. Димон взял трубку.
– Кто-то еще придет? – пропела Луиза. – Огласите весь список, пожалуйста!
Ей никто не ответил. Мне показалось, что воздух в кабинете стал как желе, его можно было резать ножом.
Дверь распахнулась, появилась Анастасия. Она ни с кем не поздоровалась, быстро подбежала к Татьяне, упала на колени и заплакала:
– Родная, прости!
Миронова секунду смотрела на подругу, потом прошептала:
– За что?
– Подменила младенца, – тоже прошептала Анастасия.
– А-ха-ха! – засмеялась Луиза.
Татьяна повернулась к сестре мужа:
– Вот почему ты затравила Августу! Она ко мне пришла вся заплаканная, сказала: «Очень вас люблю, но больше не могу работать в вашем доме. Луиза Степановна замучила замечаниями. Все ей не так! Долго терпела, но сейчас мочи нет! Простите!»
Татьяна начала краснеть, но продолжила говорить ровным голосом:
– Поняла Августу, отправила ее на Бали, она там не один месяц отдыхала.
– А потом я взяла Давинчи назад в роддом, – дополнила Анастасия. – Она очень хороший человек и замечательный специалист! Не один год работает, такими сотрудниками не разбрасываются.
– Конечно, – прищурилась Луиза, – в роддоме «Цыпленок Лисы Патрикеевны» должны работать только самые свои изо всех своих!
Белова медленно повернулась в сторону сестры Андрея Степановича.
