Так значит, подлинник у него? Украл реликвию и убил старшего брата? «Пропал без вести» из его уст звучит как «сдох».
Возможно, звучит дико, но Эльза ни секунды не сомневается в том, что Леон говорит о меандре абсолютную правду. Слишком много танцев вокруг обычной маски без перечисленных свойств, будь это ложью. Да и ее проблемы с памятью, кажется, могли бы быть вызваны не только комой и черепно-мозговой травмой. Но решить это уравнение и увидеть всю картину в целом, пока не получается, не хватает исходных данных.
— Значит, ты тоже не знаешь, где настоящий?
— Хитрая, детка. Не все сразу. Побереги аппетит, — приструняет ее любопытство Леон. — Ты же понимаешь, что мне нельзя верить. Чтобы я не сказал, может быть правдой, а может быть — ложью.
— Ты хочешь, чтобы я окончательно сошла с ума? — тупая боль окольцовывает виски девушки. Ощущение — словно ее накачали жестким наркотиком, но эффект от них накрыл ее только сейчас. Возможно, это последствия успокоительного газа или пагубное влияние присутствия бессердечного монстра с лицом и телом ее мужа. — Чего же сейчас ты хочешь? От меня?
— Я хочу, чтобы ты сделала то, чего никому не удавалось сделать, — Леонель вдруг касается ключиц девушки, проводя по ним подушечками пальцев — с той же нежностью и восхищением, с какой он прикасается к холстам, что стоят сотни миллионов долларов. — Или почти никому. Только тебе. Я хочу, чтобы ты сделала это снова, — его глаза расширяются, мгновенно утягивая Эльзу в космическую зеркальную бездну.
Она не знает, как он это делает.
Но в это мгновение, ее посещает мысль о том, что он похож на Бога. Или на Дьявола? А быть может, это две стороны одного и того же? На того, кто не наделён способностью мыслить и чувствовать, как человек, поэтому занимает вечную позицию наблюдателя и познает реальность через игры с другими людьми.
Подобное ощущение преследует ее и в присутствии Драгона. Но кто из них станет для нее спасением (Богом), а кто — смертью (Дьяволом)?
И как выйти из этой игры, если сама в нее вляпалась?
— Что? — его взгляд перекрывает ей кислород, прикосновения ранят, подобно лезвиям. И все же, есть в них что-то неимоверно пленительное, отчего вся кожа девушки покрывается инеем.
— Для частоты эксперимента, — Леон касается кнопки на смарт часах. В следующую секунду механический столик-робот на жужжащих колесах приближается к тахте и преподносит ему бархатистый черный футляр. — Мне бы хотелось стереть твой фокус с Конана. Это нужно, для того, чтобы ты не жила прошлым, Эльза. Только настоящее имеет значение.
— Какого еще эксперимента?! — судорожно дыша, уточняет Эльза. Мысленно перебирая догадки, она едва стоит на ногах, в миг охваченная ужасом. — Стереть Конана? Ты не посмеешь. Нет. Джеймс…у тебя ничего не выйдет. Твоя древняя игрушка не сотрет материнское сердце.
— Он просто сотрет боль, а не память. Не стоит сопротивляться, — раскрывая футляр, Леон достает оттуда удивительно красивую маску с жесткими креплениями. Эльза только и успевает подумать о том, насколько это больно — ощущать, как эти металлические щупальца, покрытые тремя видами золота и драгоценными камнями, врезаются в голову. — Тебе некуда бежать. Эта комната — бункер. Ты не выберешься отсюда, если я этого не захочу. Никто не придет к тебе на помощь, но она тебе и не нужна. Тебе нужен я, Эльза. Только я способен подарить тебе свободу. И ты знаешь, о ком, я говорю. Он найдет тебя, если рядом не будет меня или Драгона. Мы — единственные, кого он боится. Мы — единственные, с кем ты в безопасности, — наклоняясь к уху девушки, он выдыхает шепот, ничем не отличающийся от шипения змея.
— Я больше не боюсь его, если мой сын действительно мертв. Пусть лучше он найдет и убьет меня. Так будет проще, — тело Эльзы охватывает мелкая судорога, светлые волосы мотает из стороны в сторону, вместе с вздутой от переизбытка информации головой.
Страшно представить, как она сейчас выглядит в остатках былой роскоши своего платья. Измученная, загнанная в угол, подвешенная за ниточки, которые умелому манипулятору остается лишь дергать и подрезать, наблюдая за жертвой.
— Он не убьет тебя. Он сделает из тебя шлюху. Прежде чем навсегда удалить из сети твое прошлое, я внимательно изучил его. Так ответь себе на вопрос: ты хочешь быть его шлюхой или моей королевой? — из ее легких разом выбивает весь воздух. Ни грамма кислорода внутри.
Кажется, она может умереть лишь от одних воспоминаний о своем прошлом.
Это было давно, не со мной.
Это было очень давно, не со мной.
Это было давно, не со мной.
— Твоей королевой? Зачем тебе это?
— Я хочу что-нибудь почувствовать, — обхватывая ее за подбородок, он рывком сближает их лица. Эльза уже не знает, удивляться, рыдать или смеяться ему в лицо, находясь в полнейшей фрустрации от происходящего. — Ты была моей игрой, Эльза. Игрой, которой я сильно увлекся, позабыв о том, кто я. Я думал, что могу позволить себе обычную жизнь, и все обязательства падут на Артура. Думаешь, я лишь из соображений безопасности скрывал свою настоящую личность и лгал тебе, кем являюсь? Я делал это, потому что хотел всей кожей ощутить совершенно другую жизнь. Мне хотелось поиграть в семью, и я подумал…что жизнь вдали от цивилизации и обязательств, сделает меня нормальным. Правильным, знаешь. Чувственным. Я думал, что это сделает меня человеком. Никто не хочет быть чудовищем, но когда ты рожден им — выбора у тебя нет. С самых пеленок, я живу под прицелом камер, охраны, бесконечных секьюрити. Черт возьми, я даже нормально не могу сходить в туалет за пределами дома. Больше всего на свете, мне хотелось понять, чем живут простые люди, потому что у меня никогда, н-и-к-о-г-д-а, не было такого опыта. С самого детства у меня было все, что я захочу, кроме самого банального — вкуса жизни. Я хочу, чтобы ты сделала это. Дала вновь ощутить мне вкус, — с последними словами, Леон поворачивает голову девушки, и плавно проводит языком по ее губам, раскрывая их.
— Что ты сделаешь, сейчас? Изнасилуешь меня? — ее грудь опадает и поднимается с бешенной скоростью, упираясь в его стальную грудную клетку.
— У меня несколько лет не было секса, Эльза. Даже со своей правой рукой, — откровенничает Дьявол. — Но если тебе полегчает, я не импотент, — усмехается в ее губы. — Тебе ли не знать.
Что? Как это возможно? У него уж точно нет проблем во внимании женщин. Даже если бы Леонель Голденштерн не был наделен сумасшедшей властью и баснословно богат, даже если бы он был последним бомжом в палаточном городке Лос-Анджелеса…у него все равно бы не было отбоя от женщин. Почти любая женщина в ее окружении за бесплатно отдалась бы такому мужчине. Ему даже не пришлось бы ухаживать и заслуживать их расположение.
Быть может, в крови Голденштерн действительно содержится дьявольская магия.
— Лучше изнасилуй меня, — с вызовом бросает девушка, когда осознает, для чего он завязывает крепкий узел в ее волосах, убирая их от лица.
