Если сексом он не занимается, тогда что ему от нее сейчас нужно?
Тем не менее, волосы на затылке собирает, ощущая, как он сканирует взглядом ее грудь, живот, область бедер. Ее словно в ванную с горячим молоком окунают вместе с его взором.
Это обжигает и ласкает одновременно.
— Повернись. Покажи свою красивую спину, — выдыхает Леон, продолжая изучать ее взглядом художника, намеревающегося написать свою новую натурщицу.
Стоп. Он же?
Внезапно он подходит к ней вплотную, сзади. Его дыхание щекочет короткие волосы на затылке.
Эльза прикрывает веки, прислушиваясь к звукам: Леон открывает футляр, а после, к ее ключицам прикасаются ледяные брильянты удивительной красоты.
От сияния алмазов, сапфиров и платины, перекликающихся своими гранями в унисон, можно ослепнуть. Еще никогда на ее шее не было столь дорогого и тяжелого украшения. Она давно хотела это ожерелье, но прекрасно понимала, что редко какой мужчина потратит такие баснословные деньги на драгоценные камни. Они предпочитают нечто более практичное, а арабы, которые тащатся от ювелирки всегда выберут местный восточный бренд, вместо французского дома с богатой историей.
— Произведение искусства, — автоматическим тоном с легким придыханием, выносит вердикт Леон, приковав взгляд к ее ключицам в одном из отражений зеркал.
Эльза уже не уверена, что он говорит об ожерелье, а не о ней.
— Как думаешь, пантера и лев могли бы быть отличной парой? — задает вопрос, по которому можно измерить его безумие.
— Я многого не знала о тебе, Леон, — бросая на него нечитаемый взор в отражении, спокойно выдает Эльза. Еще через мгновение он заковывает ее запястье в браслет точь-в-точь повторяющий дизайн ожерелья. Безупречное украшение выглядит как толстый обод из драгоценных камней с небольшим промежутком, противоположные концы которого увенчаны мордой хищного животного. На мир пантеры смотрят через сияющие сапфиры вместо глаз. Ослепнуть можно от мерцания чистейших брильянтов. У Эльзы на шее сейчас два Rolls Royce, но дышится ей легко и непринужденно.
Раньше она пищала от восторга, получая в подарок подобные вещи. Наверное, она отдала бы сейчас все, до последнего брильянта и пени за то, чтобы восстановить ее истинную память. Такую, как она есть.
Когда-то она мечтала о таких жестах внимания, чтобы подтвердить свою значимость. Казалось, что они смоют ее унизительное прошлое, перечеркнут его, вернут ее к себе, отмотают время назад и сделают ее королеву с почестями и регалиями, а не бывшую проститутку. Казалось, что материальные блага сделают ее значимее, весомее, станут подтверждением того, что она «достойна».
Но уже давно, и сейчас — окончательно, Эльза вдруг осознала, что далеко не все брильянты достойны быть в ее коллекции.
Зачем ей алмазы из кровавой ямы, купленные на деньги, добываемые с помощью смерти невинных людей? Достойны ли они украшать ее тело?
И деньги, в любом их виде, не способны более сделать Эльзу счастливой, как и этого мужчину, что стоит за ее спиной.
Ни деньги, ни власть, ни секс, ни борьба, ни азарт…абсолютная, всепоглощающая пустота, разрушающая Леона Голденштерна день за днем может превратить его в пепел.
Но он отдаст ей все, если она подберет ключ и найдет то, что заставит его ощутить хоть на мгновение, хоть на долю секунду — по-настоящему живым.
Что, Леонелю Голденштерну, такому, каков он сейчас — не хватает больше всего?
— Если бы знала, что ты из семьи с нездоровым интересом к животным, не вышла бы за тебя замуж.
Леон с внутренние одобрением отмечает тот факт, что Эльза перестала говорить о ребенке. Значит, высока вероятность того, что меандр выполнил свое предназначение. На данный момент, сейчас о нем лучше не напоминать. Слишком высок риск того, что она вспомнит боль вместе со всеми остальными воспоминаниями.
— Наш брак недействителен, так как заключался по поддельным документам, — усмехается Леон. — Возможно, у тебя будет возможность, выбрать заново. Только в таком случае, тебе придется изучить весь протокол и историю нашей семьи, где ты узнаешь обо всех традициях рода, к которым нужно относиться с глубоким уважением. Это не просто интерес к животным, а почитание личного тоналя
— тотемного животного, способного, как и уничтожить своего человеческого двойника, так и умереть за него.
— Магия-вуду? — язвит Эльза, не сдерживая своих эмоций. — В любом случае, я бы не хотела быть частью семьи со строгими правилами, традициями и прочими напускными догмами. Предупреждаю сразу.
— Не торопи события. Ты же знаешь, что многие королевы и великие женщины в истории начинали с рабынь и наложниц, — прищурив взор, Леон бросает на Эльзу обезоруживающий взгляд. — Мы обнулили нашу игру и сейчас ты на первом уровне.
Она даже примерно не может представить, что он выкинет в следующую секунду.
Да, он не ведет себя явно агрессивно, но ожидать от такого мужчины можно все, что угодно.
Поставит на колени и заставит отсосать?
Будет избивать до тех пор, пока она не будет умолять остановиться?
Искупает в брильянтах или купить ее доверие красивыми свиданиями?
А может — все сразу, потому что, как и тогда, для Леона все происходящее — не более, чем эксперимент? И он просто хочет посмотреть на реакции и эмоции живой куклы в руках кукловода? Зачем ему это?
Пока ответ лишь один: сам он чувствовать не умеет.
А нет, еще сть и второй! Он — психопат и социопат, хорошо притворявшийся идеальным мужчиной.
— Мне кажется, это идеально подходящая тебе роль, — оставаясь стоять за ее спиной, Леон совершает полшага назад. — А теперь поставь носок на стул, — отдает глухой приказ он, голосом, не оставляющим ей пространства для протеста. — Смелее, Эльза. Я же знаю, что тебе нравится подчиняться.
Судорожно выдыхая, Эльза повинуется, занимая довольно откровенную позу перед зеркалом. Она обнажена, ноги раздвинуты и открывают Леону довольно развратный обзор на ее половые губы.
Словно одержимый маньяк, он с маниакальной дотошностью, разглядывает ее голое тело, объятое лишь брильянтами и платиной.
Чувственные, плавные, округлые линии тела. Ни грамма лишнего жира. Россыпь родинок вокруг проколотого пупка — смотрится красиво. Цвет ее сосков совпадает с тоном губ, а ключицы представляют собой прямую линию, что говорит об идеальной осанке. Он уже не замечает бугристых ожогов на ее теле, хотя, прикасаться к ним у него нету желания.
Изучив свою музу вдоволь, достает из отделения робота айпад со стилусом и погружается в творческий процесс.
Эльза не смеет шевелиться, отчаянно уговаривая себя оставаться послушной, покорной и терпеливой.
Так нужно. До определенной поры.
— Я хочу, чтобы ты начала ласкать себя, — вдруг выдыхает Леон, войдя во вкус того, что каждый его приказ не встречает сопротивления.
