— У вас отменное зрение, надо сказать, — одними губами улыбнулся Путилин, снова вскидывая подбородок и с прищуром глядя на меня через свои тёмные окуляры.
— Не жалуюсь, — буркнул я, встретившись с ним взглядом.
Повисла короткая, но напряжённая пауза.
Если Кабанов прав, и этот тип действительно из Священной дружины, то я сейчас вишу на волоске. Думаю, Пересмешник для Дружины — первостепенная цель, куда важнее обнаглевшего упыря, потрошащего студентов. И эти его окуляры… Похоже на некий светофильтр. Может, он позволяет видеть эдру?
Ну, тогда мне точно крышка.
— Вы были знакомы с убитым? Виделись с ним раньше?
Отвернувшись от меня, Путилин принялся вышагивать из стороны в сторону всё с такой же прямой спиной, будто швабру проглотил. Руки его были сложены за спиной в довольно необычной манере — согнутыми в локтях. В сочетании со строгой осанкой этой снова наводило на ассоциации с Востоком.
А ещё сразу же подумалось, что человек, имеющий привычку постоянно держать руки за спиной, может в любой момент преподнести неприятный сюрприз. Рукава у его странноватого кителя довольно широкие, и в них он может прятать что угодно — от клинка до пистолета.
Впрочем, может, я зря себя накручиваю…
— Были на одной лекции в пятницу, — ответил я. — У Кабанова. В три часа пополудни.
— Общались о чём-нибудь?
— Нет, мы не знакомы. Просто запомнил фамилию. И когда Кочанов выкрикнул, что это Бергер, сразу вспомнилось.
— Память у вас, как я вижу, тоже отличная.
Я промолчал.
— Сибирский… — задумчиво протянул Путилин. — Очень распространённый псевдоним в этой части Империи. А ваша настоящая фамилия?..
Он повернулся ко мне, вопросительно приподняв бровь.
— Для того и псевдоним, чтобы держать настоящую фамилию в тайне, — пожал я плечами.
— Ну, в вашем-то случае ребус несложный. Я ведь уже посмотрел ваше личное дело…
Я продолжал стоять, вытянувшись и глядя перед собой. Внешне, надеюсь, никак не выдал своих эмоций.
— Итак, вашу учёбу оплатил князь Аскольд Витальевич Василевский. Который несколько дней назад трагически погиб во время пожара в собственном доме. Вам попадалась заметка в «Уральских ведомостях»? О розыске свидетеля по этому делу?
Говорил он нарочито небрежно, но взгляд его цепких голубых глаз впился в меня, будто рыболовный крючок.
Первый всплеск паники и раздражения уже схлынул — я быстро взял себя в руки. Собственно, чего я ожидал-то? Что Кабанов спрячет моё личное дело и не отдаст его следователю столь высокого ранга? Впрочем, хотя бы удалить из досье сведения об Аскольде он мог бы. Но не захотел. Или просто не успел?
Чего теперь гадать. Придётся выкручиваться самому.
— Видел.
— По описаниям вы очень похожи на этого свидетеля. Точнее, в ориентировках его называют подозреваемым…
— И что? — спокойно, даже с некоторым вызовом спросил я. — Передадите сведения в Охранку?
Путилин задумчиво помычал, отводя взгляд.
— Хм… Возможно. Если посчитаю нужным. Всё зависит от вас.
— В каком смысле?
Он подошёл ближе, не сводя с меня взгляда и не убирая рук из-за спины.
— Давайте начистоту, Богдан? Я терпеть не могу лжи и лицемерия в любых их проявлениях. Из-за этого общение с людьми — самая неприятная часть моей работы. Звучит довольно иронично, учитывая, как выглядят остальные её части.
— И как же?
— Я, знаете ли… борюсь с нелюдью. В прямом смысле слова. С чудовищами. Например, такими, что способны разорвать грудную клетку молодому парню, сожрать его внутренности, а труп спрятать в ветвях дерева. Это абсолютное зло. Но мне проще иметь дело именно с ним. Зло, по крайней мере, предельно откровенно, однозначно и понятно. В отличие от людей.
— Пожалуй, в чём-то даже соглашусь.
— Так вот, я не хочу тратить время на то, чтобы вытягивать из вас нужную информацию. Давайте заключим сделку. Вы честно и откровенно рассказываете обо всём, что я хочу узнать. А я обещаю, что использую эту информацию исключительно в интересах своего следствия. И дальше меня она никуда не уйдёт.
— И что вы хотите узнать?
— Для начала — кто вы на самом деле.
— И какое это имеет отношение к вашему расследованию?
— Уж позвольте мне самому решать, хорошо? — обманчиво мягко улыбнулся сыщик. — К тому же дело Василевского тоже меня в какой-то степени касается. Во-первых, я был знаком с князем. А во-вторых… По моим сведениям, хотя следов насильственной смерти на его теле найдено не было, есть подозрения, что умер он не от пожара. В доме нашли ещё и тело вампира. А это уже по моей части.
— Тогда почему расследованием занимается не Священная Дружина, а Охранка?
— Хороший вопрос, — нахмурился Путилин и снова с прищуром взглянул на меня свозь зелёные стёкла своих очков. — Орлов-младший подсуетился и быстро подмял это дело под себя. И это довольно странно. Ну, да и пёс с ним. Мой интерес в этом деле скорее личный. Аскольд Витальевич был очень достойным человеком и искусным целителем. В этом я мог убедиться на собственной шкуре. И если в его смерти замешана Стая — я постараюсь, чтобы они пожалели о том, что посмели поднять на него лапу.
— Я тут не при чем, Аркадий Францевич. Или вы подозреваете, что и я упырь?
Путилин снисходительно усмехнулся.
— Если бы вы были вампиром — мы бы сейчас так спокойно не разговаривали. Уж что-что, а распознавать Детей Зверя я умею в два счёта. У вас определённо есть какой-то Дар, но очень слабо прослеживаемый. Так кто вы?
— Я сын Василевского. Внебрачный. Сам познакомился с ним несколько дней назад.
— Знаете, что произошло в ту ночь в доме?
— Его действительно пытались убить. Вампир. Но нам вдвоем удалось отбиться. Если бы не пожар, возможно, успели бы выбраться оба. Но князю сделалось худо, и…
— Почему вы бежали?
— Я в любом случае должен был уехать в Томск в ближайшие дни. Отец всё для этого готовил. Была только небольшая заминка с документами. Я ведь приехал в Демидов на том самом поезде, который взорвали анархисты. Сам чудом выжил, документы были утеряны. Отец обратился к какому-то знакомому, чтобы тот выправил мне временный паспорт, но на это нужно было пару дней. Да и мне самому нужно было подлечиться…
Путилин слушал меня внимательно, еле заметно кивая головой.
— А зачем такая спешка? Раз уж князь только недавно разыскал вас — неужели ему не хотелось узнать вас получше?
— Он предвидел, что ему грозит опасность. Говорил об этом напрямую. И меня хотел сплавить из Демидова как можно скорее. К тому же, нужно было успеть к началу учебного года.
