Мужик в обмундировании лешего-рыбака, нырнул носом в почтовый ящик, который не был заперт. Специально для неё. Выловил из него пластиковую папку, которую Рус сам, лично набивал документами Кротовой, и спрятал ту за пазухой. Есть…
- Какие действия, Рус?
- Как мыши. Следом. Что б ни одна душа не заметила. Пару человек. Пусть пасут. – отдаёт Алексею планшет и вытаскивает из бардачка пачку сигарет. – И мы следом.
…
Влада уже против воли таращилась на входную дверь. То на дверь, то в окно, чтобы увидеть там уже знакомый подъезжающий автомобиль.
- Они едут домой. – женский голос за спиной напугал. От неожиданности девушка вздрогнула, вперив вопросительный взгляд в Веру Ивановну. Ну? Скажите… - всё в порядке. Он нашёл документы. Они у него. И никто за ними не следит.
Кажется, от её вздоха зашевелились тяжёлые шторы на окне.
Глупо ли надеяться на то, что Руслан действительно отпустил её? Возможно. Возможно, она позволит себе понадеяться.
С этой минуты не могла себя заставить отойти от окна. Вцепилась ледяными пальцами в штору и впилась зубами в нижнюю губу. Почти до боли. Или не почти.
Не включая в комнате свет, всматривалась в сумерки, ощущая беспокойство. И не просто беспокойство. Оно плавно перерастало в пенящуюся волну паники.
Больше часа, стоя у тёмного окна, впитывала каждый звук за стеклом. В груди провернулось что-то колючее, когда за забором мелькнул свет фар.
Приехали?
- На вот. Бушлат накинь, и в сарай шуруй. – Вера Ивановна впихнула ей в руки тяжёлую фуфайку-пальто, и пихнула к выходу. – Бегом давай!
Её тяжёлый взгляд говорил о том, что женщина сама волнуется не меньше. И боится, что приехал вовсе не муж.
Брюнетка молча кивнула, и бросилась к выходу, где вновь появились её сапоги. Укуталась в зеленоватый бушлат и выскочила из дома.
Сильный порыв ветра растрепал волосы, больно жаля лицо. Юркнула в холодный сарай, просачиваясь через узкий проход и сбегая по ступеням вниз. Туда, где был ещё более холодный погреб.
Глава 31
Ветер, холодными щупальцами скользил во макушке через слегка приоткрытое окно автомобиля. Руслан всматривался в горящие окна дома, где, он знал наверняка, прячется его беглянка. Наверное, радости нет предела? Перебирает бумажки дрожащими пальцами...
- Что дальше? – Алексей вспарывает тишину сиплым голосом. – Посылать ребят туда?
- Нет. Рано ещё. – Туз расслабленно падает на спину кресла и склоняет голову то в одну сторону, то в другую. Похрустывает суставами, и медленно прикрывает глаза.
- Ночевать здесь будем?
- Угу…
- Холодно ведь… - как-то неуверенно шелестит мужчина за рулём.
- Что? – брюнет открывает глаза, вперившись внимательным взглядом в Алексея.
- Да, нет… - качает головой боец, и нервно проводит пальцами по кожаному рулю. – ничего. Ночевать, так ночевать. Утром действуем?
- Это деревня, Лёш… а в деревнях встают очень рано. Где твоя голова сегодня? – Туз шмыгает носом, и в нетерпении не может найти себе удобное положение. – Ночью. Когда все будут крепко спать. Пробей пока адрес жильцов.
…
Паспорт, свидетельство о рождении, загранпаспорт, виза, аттестат… ещё много каких "бумажек". Даже пластиковая карта. Кажется, здесь было всё. Даже, чего-то она никогда не видела.
Он сдержал слово? Верилось с трудом, но всё же Влада со вздохом облегчения прижала к груди стопку с документами.
Завтра утром Сергей Павлович отвезёт её в аэропорт. И этот кошмар закончится раз и навсегда. От этой мысли сердце заскучало громче, а ладони похолодели. Скорее всего, волнение ещё долго не покинет её. Когда-то Руслан бросил ей, что она будет прятаться от него всю жизнь. Он ведь это не серьёзно?
Свет в доме погас, и хозяева уже легли спать. А она не могла. Сон не шёл. Она слышала в голове копошение собственных мыслей, и они не давали заснуть. Душно. Показалось, что стало очень душно. Это всё нервы.
Девушка сбросила с себя одеяло и опустила ноги на пол, нашаривая домашние тапочки. Слишком душно. Почти жарко. Ненормально.
Подошла к окну и приоткрыла маленькую форточку, впуская зимний морозный воздух в комнатку. Поёжилась, передёргивая плечами, и напялила на себя, поверх пижамы толстый тёплый свитер Сергея Павловича.
Помявшись ещё пол минуты, двинулась на кухоньку, оборачиваясь на часы. В темноте увидела лишь часовую стрелку. Кажется, около двух.
Мятный чай будет весьма кстати. Она выпьет чашечку и быстрее заснёт. Включила тусклый свет, оглядываясь по сторонам. Хорошо, что кухня находится далеко от комнаты стариков. Будить никого не хотелось. Влада нашла тканевый мешочек с сухими зелёными стебельками, и аккуратно отщипнула несколько листочков. Бросила в чашку, засыпая сверху ложкой сахара.
Пока вода закипала, тихо гудя на электрической печке, девушка сменила тапочки на свои угги. Улыбнулась, вспоминая, как Вера Ивановна назвала их «недоваленками».
Они чудесные люди. Искренние, добрейшие из всех, что ей приходилось встречать. Настоящие. И ей невероятно повезло, что она встретила именно их. Хоть в чем-то ей повезло. Какая-то горькая усмешка растягивает девичьи губы, пока кипяток заливает мяту. Тихонько, стараясь не касаться ложкой стенок, размешала чай и, натянув на ладони рукава шерстяного свитера, схватила чашку и двинулась к выходу.
Небольшой закуток на крыльце закрывал от ветра, и Влада, сделав крошечный глоток, стараясь не обжечь язык, ощутила тёплую волну. Такую нужную сейчас. Как глоток воздуха для утопающего. Прижала чашку к животу и улыбнулась, глядя на густой пар, что поднимался в воздух от чая. Глубокий вдох, и брюнетка расслаблено упёрлась затылком в деревянную стену дома. Холодно. Но хорошо. Она обязательно отблагодарит своих спасителей. Непременно.
- Заболеешь ведь.
Сердце, кажется, вновь пропустило несколько ударов. А холод пробрался внутрь. В самую глубь души, засыпая там всё ледяной крошкой.
Шелест по правую сторону. Там, куда не стелился свет от уличного фонаря. Где сейчас, казалось, было, сосредоточение густой тьмы. Влада оторвалась от стены, наблюдая, как в темноте вспыхивает огонёк от зажигалки, и на миг она видит его лицо. Сведённые брови, и жёсткие губы, стискивающие фильтр сигареты.
Умереть. Это то, что скользнуло желанием в воспаленном сознании.
Она была так наивна, позволив себе на мгновение поверить, что всё закончилось.
Глаза и нос защипало от подступивших обиды и яростного отчаяния. Хотелось броситься на него. Вцепиться в лицо ногтями и выцарапать эти ненавистные глаза. Содрать с лица фальшивую улыбку. Впиться зубами в глотку, перегрызая её.
Как же я тебя ненавижу. Подонок. Нечестный ублюдок. Монстр. Чтоб ты горел в аду…
