- Так он… это. В гольф играет…
Чёрт. Я и забыл.
Открываю дверь Агаты, и только сейчас позволяю ей выйти из автомобиля.
- Я скоро буду. – Произношу тихо, заправляя ей за ухо светлую прядь. – Заходи в дом пока.
Она коротко кивает, а я остаюсь на месте до тех пор, пока дверь за ней не закроется.
Перевожу взгляд на окно Руслана. Там горит тусклый свет. Тяжело выдыхаю, и поднимаю воротник пальто, пряча шею от холодного ветра.
В гольф, значит…
Широким и уверенным шагом направляюсь в сторону остывшего поля для гольфа. Если честно, со всей этой романтикой, из башки начисто вылетело запланированное мероприятие.
Несколько дней назад мы отправили небольшую партию в Армению. Товар доставлен, а вот бабки утекли. А вернуть их нужно. Я не чёртов Санта. Подарки не разбрасываю кому попало.
Ни без помощи брокеров мы вышли на тех, кто оказался так отчаянно глуп. Гоша. Шустрый… Я чуял, что этой паскуде нельзя доверять.
На горизонте замаячили несколько фигур. Рус, с клюшкой для гольфа, примеряется к мячику, которого ни хера не видно на земле, покрытой тонким слоем снега.
В паре десятков метров от него, лицом на земле лежит Гоша. Его морду прижимает к снегу ботинок охранника Алексея. Знакомая картина. Излюбленная.
- Где тебя носит? – Рус недовольно прищуривается, глядя на меня. – Я уж думал, ты решил пропустить самое интересное…
- Позже расскажу. – Прячу руки в глубоких карманах коверкота. – Что? Молчит партизан? – Киваю в сторону лежачего.
- В любом случае, он не жилец… – Рус шмыгает носом, и передёргивает плечами. На нём только тёмные брюки и светлый кардиган поверх рубашки. – Не заговорит он, заговорит Гриша…
- А что, второй уже у нас?
- У нас… у нас отличные ищейки, я тебе скажу. – Усмехается друг, кривя лицо.
Снова оглядываюсь на Гошу. Тот мычит что-то нечленораздельное. Каждый бы так мычал, если бы ему в пасть засунули мяч…
- Где мои деньги, Гоша?
Приближаюсь к тупому ублюдку, и склоняюсь над ним. Тот снова мычит, и дёргается под тяжёлой ногой двухметрового верзилы.
Вытаскиваю руку из кармана и цепляю мячик, освобождая его рот. Тот плюётся слюной вперемешку с кровью, и ей же давится.
- Нико, я не знаю! Клянусь тебе! Офшором занимался не я!! Я только на посыльных! Клянусь!
Все клянутся. Душу дьяволу продают, когда дело касается их собственной шкуры.
Сжимаю губы, и на пару мгновений закрываю глаза. Клянётся он… тварь.
Мои зубы почти скрипят, и я заталкиваю ему мяч обратно в пасть.
Небрежно киваю Руслану, и тот, не жалея сил, бьёт клюшкой по мячу. Мяч попадает точно по грязной морде Гоши, и тот жалобно скулит.
- Упс… - Рус перехватывает клюшку другой рукой, и неторопливо походкой направляется к нам. – Промазал.
Театрально качает головой и поднимает с земли белёхонький мяч.
- Подними его. – Даю распоряжение охраннику, и тот с лёгкостью, чуть подбрасывая, поднимает ублюдка и ставит на колени.
- Говорят, на сытый желудок умирать приятнее…
Не отвожу взгляда. Только чувствую, как раздуваются мои ноздри, когда Лёха раскрывает шире Гошин рот, и Рус заталкивает туда второй мяч.
Бедный Гоша дёргается и извивается, словно уж… но где он, и где сто пятьдесят килограмм Алексея?
Когда второй шарик полностью оказывается у того за зубами… Рус желает ему «приятного аппетита», и без единой эмоции на каменном лице, помогает своей клюшкой протолкнуть шары как можно глубже…
Моё дыхание учащается, и я слышу в ушах свой собственный пульс, когда клюшка для гольфа проталкивается в Гошу почти наполовину. Раздаётся характерный хруст.
Бедолага хрипит и продолжает содрогаться, судя по всему, понимая, что дохнет. Его глаза подкатываются, и Руслан отпускает трость, делая шаг назад и позволяя Гоше свалиться на бок.
- Отнесите его к подельнику. – Не сдерживаюсь, перекашивая лицо от отвращения. – Пусть переночует с ним, и немного подумает… где Анна? – Поворачиваюсь к другу.
- Я их с Сеней погулять отправил. – Рус проводит ладонью по коротким волосам и оглядывается в сторону дома. – В парк.
- Это хорошо. – Протяжно выдыхаю через рот, и наблюдаю за белым облаком, что медленно поднимается над головой, и так же медленно и незаметно растворяется. – Отправить бы их с пацаном… подальше отсюда.
...
- Приберите его, пока Анна не вернулась. – Стараюсь не смотреть на искалеченный труп под ногами и сразу же разворачивались к дому. – Рус? Переговорить нужно.
Друг молча кивает и равняется со мной. Идём в тишине, а я пытаюсь сообразить, с чего начать разговор. С Кита, или с Кротовской дочки?
…
- Ребята сказали, ты к Антоше ездил?
- Да. – Сбрасываю с себя пальто и прохожу на кухню. – Развеялся немного.
- Что нового?
Руся освобождается от кардигана и подворачивает рукава рубашки. Включает воду и намыливает руки. Обильно вспенивает их почти до локтей, словно чёртов хирург. Мы никогда не отмоемся.
- Хорошие новости.
- М? – Оборачивается, приподнимая тёмные упрямые брови.
- Да… Кит наконец-то созрел.
- Да ладно?! – Удивляется не меньше, чем я пару часов назад.
- Угу… - Выдвигаю пару стульев, и усаживаюсь на один из них.
- А Абхаз?
- Ну, значит, мы оказались для него более выгодными союзниками, чем Абхаз… - Даже думать не хочу об этом мудаке. Это давно пройденный этап, и у нас в своё время с Абхазом было немало тёрок. Не хочу с ним снова связываться, он хитёр и нечестен. Этому лису присуща подлость. Кит сделал правильный выбор. Антон, как одно из главных звеньев нашего бизнеса, распределит нагрузку между границами. И, если понадобится, с Абхазом тоже разберётся.
- Ты уже пил за это? Мне кажется, поводов для праздника, у нас достаточно. – Подытоживает Рус, приземляясь рядом. – У меня тоже есть для тебя новость… - По его губам скользит редкая улыбка.
Бля… не слишком ли это для одного дня?
- Решил не названивать… - Продолжает, выводя указательным пальцем на столе круги. – Ты же, вроде, с девчонкой поехал…
- Не тяни кота за яйца! – Нетерпеливо ёрзаю на заднице. Что-то мне подсказывает, что я знаю о чем пойдёт речь.
- Пошли в кабинет. – Бросает на меня интригующий взгляд и поднимается на ноги.
Я, конечно же, плетусь следом, растирая в порошок зубы. Если это то, о чем я думаю…
- Это тебе. – Вытаскивает из сейфа большой бумажный конверт и бросает на стол. – Но я посмотрел раньше. Прости уж. – Усмехается, наблюдая за моим вытянувшимся лицом.
