— Документы ещё не получила?
— Говорят, в течение этой недели...
— Ну, дай Бог. Наладится всё у тебя. Ты не переживай.
А я переживала. Всегда. Это было невозможно контролировать. Куда я поеду? Где смогу начать всё заново? Где то место, где меня точно никто не найдёт? Где моё сердце снова начнёт биться спокойно?
Резкий порыв прохладного утреннего ветра сорвал с головы платок, и я почувствовала ком в горле. Быстрым движением накрыв голову, я оглянулась по сторонам и замерла. Обеспокоенным взглядом обвела местность, успокаивая себя и глубоко дыша. Это под кожей. Страх, который не выжечь. Как долго он ещё будет меня преследовать?
Мои глаза отыскали в сочной зелени Надежду. Женщина несла пару веников и, увидев меня, широко улыбнулась.
— Я взяла два! — выкрикнула, поднимая инвентарь над головой, — Доброе утро, Кирюша!
...
— Кира, ты обедать собираешься? — я подняла голову, отрываясь от перебирания свечей.
— Тёть Нюр, не пугайте так!
— А ты не пугайся! Почему на обед не пришла? Я уж было забеспокоилась.
— И пришли за мной? Куда я отсюда денусь?
— Ну, всё же это не наш приход. Ты не на глазах. Вот я и волнуюсь.
— Я не голодна, — отмахнулась, обходя прилавок. — Тем более, тут руки лишние не помешают.
— Я тебе пирожок принесла. С картошкой и грибами. — Не унималась моя знакомая и, не побоюсь этого слова: подруга.
— Спасибо.
— Я освободилась пораньше. Хочешь, помогу? Вечером вместе домой пойдём?
Улыбнувшись, я приняла скромное угощение и развернула свой “обед”. Запах был настолько привлекательным, что мой желудок тут же среагировал на выпечку.
— Тут идти пять минут...
— Тут блатные какие-то понаехали... — тётя Нюра насупила густые чёрные брови и поправила свой платок, — сейчас оккупируют твою лавку. Так что я помогу.
— Какие ещё блатные? — скорлупа, в которой я пряталась, с треском лопнула. И без того неровное сердцебиение резко ударило в рёбра.
— Да бог их знает. Хоронить, кажись кого-то приехали. На стоянке одни бандитские машины.
— Почему бандитские? — голос тёти Нюры набатом звучал в ушах.
— Потому что на таких ездят только бандиты.
Потеряв интерес к еде, я тяжело задышала. Положила ароматный пирожок за прилавок, и посмотрела на выход. Зря я спровадила Дарью на обед, и осталась здесь одна. Нужно было идти самой.
— Похороны, говоришь?
— Ну да... сейчас прикопают и сюда ломиться начнут. Кому свечку поставить, кому грехи замолить... знаем мы таких... видали уже.
Бросив на оконце потяжелевший взгляд, я лихорадочно перебирала в голове мысли, что вмиг сбились в кучу. В глазах на секунду потемнело и я крепко зажмурилась, чувствуя тревогу в груди.
— Оставайтесь, — взглянула на тётю Нюру, натягивая улыбку. Уже не такую беззаботную, как пятью минутами ранее, — вдвоём быстрее управимся.
Засуетившись, я снова подняла перегородку и впустила к себе помощницу. Уже было не до еды. Разложила по контейнерам свечи и положила новую стопку записок. Поправила все ценники и поставила в стаканчик ещё несколько ручек, чтобы люди не толпились в очереди.
— Ты тогда стой на кассе, а я буду на побегушках.
А хотелось бы наоборот...
Кивнув, я уставилась на свои руки. Господи, они снова дрожали. В глотке пульсировал страх. Я боялась. И надеялась на то, что тётя Нюра ошиблась. Просто преувеличила, увидев дорогие автомобили. Мало ли кто может себе такие позволить?
— Я, кстати, когда к тебе шла, видела Сергея, — хитро прищурив глаза, тётя Нюра взглянула на меня из-под своих очков.
— Понятно, — сдавленно произнесла, опуская глаза и закусывая от волнения нижнюю губу.
— Да что тебе понятно? Ты бы присмотрелась к нему. Глянь, как мужик смотрит на тебя! Все пороги оббил!
— Не до мужиков мне сейчас, тёть Нюр.
— Ну а чего ж нет? Чем плох-то? Сколько он уже бегает вокруг да около? Работящий, крепкий, не пьющий! Порядочный! Дурёха ты, Кирка! Ты ж за ним, как за каменной стеной будешь!
А мне бы эту каменную стену воздвигнуть подальше отсюда.
Задумавшись, я стиснула пальцы в кулак. Возможно, тётя Нюра права. Сергей. Он помогает нашей церкви. Волонтёр и местный фермер. Ему уже за тридцать, он, насколько мне известно, вдовец. Детей пока нет. Да и невесты тоже. Я познакомилась с ним, когда помогала келарше на продовольственном складе, а Сергей в это время разгружал для нас продукты питания, купленные на свои средства. Он хороший человек...
— Добрый день, — от неожиданности я резко подняла голову, встречаясь с пронзительным взглядом. Глаза цвета ртути. Мне стало не по себе.
— Здравствуйте, — надломлено проговорила, рассматривая мужчину перед собой. Суровое лицо, нахмуренные брови. Темно-русые волосы, прямой нос, острые скулы, упрямый подбородок и в меру полноватые губы. От него веяло знакомым холодом.
— Сорокоуст хотел заказать, — сиплый голос мужчины вызывал смятение.
— За здравие? За упокой? — мои ладони намокли, и я провела ими по длинной юбке.
— За упокой.
Глава 25
Некоторое время мужчина смотрел на меня безотрывно. Так же, как и я на него. Его взгляд... его энергетика были до боли мне знакомы. Оцепенение, пришедшее на смену испугу, приковало мои руки к собственной юбке. Стиснув в кулаках тонкую ткань, я не могла собраться с мыслями и начать делать хоть что-то!
— Мы с вами в гляделки играть будем? — ровный и безразличный тон заставил меня очнуться.
Захлопав глазами, я резко выдохнула.
— Да... нет! Простите, — замешкалась перед ним, — вот... возьмите, — протянула ему чистый бланк, — напишите здесь имя или несколько имён. Усопших. Ручки здесь.
Перевела растерянный взгляд на тётю Нюру и увидела недоумение на её лице. Женщина вопросительно смотрела на меня, должно быть, в ожидании каких-то пояснений... но у меня их не было.
Белый шум. Ступор.
Я незаметно качнула головой и тут же отвернулась. Украдкой рассматривала незнакомый профиль, и продолжала ощущать прохладу, крадущуюся вдоль моего хребта.
Я перехватила протянутый мне листок и беглым взглядом прошлась по паре имён: мужскому и женскому. Вновь посмотрела на мужчину в попытке запомнить его лицо, но тихий звон колокольчика над входной дверью отвлёк внимание.
В помещение вошёл ещё один мужчина. Высокий и худощавый. Он придержал дверь, позволяя следующему гости зайти внутрь.
Нет. Не зайти.
Заехать. В инвалидном кресле.
