— И даже следить не станешь?
Странный вопрос вонзился мне прямо в лицо. Стянул кожу, заставляя мышцы конвульсивно дёрнуться. Мои губы скривились против воли.
— А должен?
Сука... Виктор, откуда ты такой умный взялся?
— Ну, — протянул в ответ Чех, косо ухмыляясь, — не знаю даже... мало ли. Всё-таки не чужие люди.
Мне не нравился сарказм, которым он пропитал свои домыслы. Мне не нравилось то, как он скалился в тот момент, когда произносил эти слова. Меня откровенно бесило то, что он был прав!
— Билет ей на другой конец и пусть обустраивается, — злобно процедил, не сумев проконтролировать интонацию, — денег дам, чтоб не бедствовала.
— А у неё ты спросил?
Вопрос за вопросом... мне блевать хотелось от того, что Виктор задавал слишком правильные вопросы.
— О чём? Хочет ли она быть от меня подальше? — нервный смешок сорвался с моих губ, — она спит и видит тот день, когда я отпущу её на все четыре.
— Ну-ну, — прыснул сквозь сжатые губы, а затем раздавил окурок в пепельнице, — но сдаётся мне, что ты таки сумел приручить дикого зверька...
Я замер. Непонимающе уставился на Виктора, который как ни в чём не бывало, опрокинул в себя стопку водки и закинул в рот хрустящий солёный корнишон. Нарочно не пересекался со мной взглядами. Задумчиво пялился в окно, разделяющее нашу вип-комнату и основной зал этажом ниже.
— Ты ждёшь моей реакции? — раздражаясь.
— Не особо, — Виктор тряхнул плечами и, взявшись за колёса своего кресла, выехал из-за стола. — просто закинул удочку... но ты, судя по лицу, ни сном, ни духом.
— Что, блять, с моим лицом не так?
Мои нервы, которые я всегда считал стальными канатами, сейчас едва ли походили на тонкую леску...
Я тупо смотрел на темноволосый затылок, силясь понять, что Виктор имел в виду.
— Уверен, что она и сама пока не осознаёт. Но мне кажется, что ты сделал всё, чтобы она только с тобой чувствовала себя в безопасности. Я могу ошибаться, но... — он повернул голову так, чтобы я мог видеть его профиль, — сдаётся мне, что твои когти вошли глубже, чем ты сам это предполагаешь.
На несколько секунд я подвис. Просто переваривал его слова. Пытался придать им значимость, и не ёбнуться в конец от этих головоломок собственного подсознания.
— Не неси чушь, — отмахнулся, наконец, возвращая себе дар речи, — нужно быть дурой, чтобы...
— Чтобы что? — развернув кресло в мою сторону, Виктор снова усмехнулся, — чтобы привыкнуть к тебе? Она уже привыкла. Но привычка — не любовь. Ты же понимаешь это?
— Ты чего добиваешься, м? — внезапно я ощутил тошноту. Блять... даже неуместную дрожь в коленях!
Виктор всё больше втискивался туда, куда не стоило. Туда, куда даже я сам не осмеливался втиснуться. Туда, где десятки чертей пляшут вокруг кострища и поют свои бесноватые песни. О том, что я слаб перед ней. О том, что отпустив, сгнию заживо.
— Ничего, — он продолжал скалиться, хотя видел, как во мне закипает ярость. Замечал даже самый крошечный всполох гнева в моих глазах. Кажется, он даже получал от этого удовольствие, — просто пытаюсь понять. Я вчера имел удовольствие беседовать с твоей пленницей. Она ведь всё ещё пленница, да? Я могу её так называть?
— Беседовать? — внутри вспыхнуло что-то, отдалённо напоминающее ревность, — когда ты... блять! Когда вы успели?!
Виктор заржал, запрокидывая голову, а я чувствовал, как холодные тиски сдавливали грудную клетку.
— Харе ржать! — смёл со стола пачку сигарет и, поднявшись на ноги, бросил быстрый взгляд на наручные часы.
Подошёл к Виктору и, встав рядом, обвёл веселящуюся внизу толпу внимательным взглядом.
— Если бы не твоё кресло, — качнув головой, я закурил. Бросил пачку на диван и устало повёл плечами.
— Знаю, — ответил Виктор спустя несколько секунд, — но ты же не бездушная скотина. Ты не бьёшь слабых...
Эти слова словно барабанная дробь перед расстрелом, заколотили по перепонкам. В глотке образовался огромный ком, который едва не заставил меня подавиться.
В голове тут же закружились вихри мыслей. Воспоминания, от которых по хребту пробежала дрожь. Её огромные глаза. В них страх и ужас. Её пронзительный крик. Я ведь ударил её тогда...
— Смотри, — вновь услышал голос Виктора. Он кивнул на что-то, и я проследил за его взглядом. — Ты был прав...
— Пёс.
Или бык. Кому как. Для меня он просто шавка. Шакальё. Вместе со своими ублюдками появился в клубе.
— Я бы поучаствовал в экзекуции, — прокомментировал Виктор, и я не смог сдержать усмешки, — но... сам понимаешь. Могу побыть наблюдателем?
— Я могу поделиться. Я не жадный.
Чех снова рассмеялся, а я, сделав очередную затяжку, стянул с шеи удавку. Намотал галстук на кулак и спрятал тот в кармане. Мне становилось тесно и душно. Расстегнув манжеты, поднял рукава чёрной рубашки и, наконец, глубоко вздохнул.
— Даже так? — спорил Виктора, пока мы наблюдали за тем как бык со своей сворой огибает зал и направляется к винтовой лестнице, ведущей на этаж с вип-комнатами.
— Только не здесь...
— Где же тогда?
— Прокатимся? — выгнул бровь, интригуя товарища. Он наверняка не откажется составить мне компанию.
— С тобой хоть на край света! — раскатистый смех заполнил небольшую комнату.
Я так же как и Виктор, опрокинул в себя стопку водки и, опустившись на диван, стал дожидаться «гостя». И, заметив азартный огонёк, вспыхнувший в карих глазах напротив, спросил:
— Бычьи яйца пробовал когда-нибудь? Говорят: та ещё дрянь...
Глава 55
Бред какой-то... перестань об этом думать, Кира!
Несколько раз качнув головой, я поднялась с постели и медленно прошла в уборную. Добрую половину дня меня изнуряли головокружения и к вечеру моё состояние оставляло желать лучшего.
Мои пальцы впились в холодный край белоснежной раковины, а взгляд устремился вперёд. Я глазела на собственное отражение. В который раз...
Ничего нового. Всё те же глаза и приподнятый уголок губ. Взгляд не такой тусклый, как раньше, но и лучезарным его не назовёшь.
Ты ли это, Кира?
Мне казалось, что в собственных зрачках я вижу его. Клим смотрел на меня из зеркального отражения и ухмылялся. Так же, как и всегда. Словно давно разгадал меня. Он знал всю подноготную. Каждый тёмный уголок был в его власти. Он был внутри меня.
Как же так вышло?
Снова мотнув головой, я прижала ладонь к зеркалу, перекрывая своё лицо, и судорожно вдыхая свежий воздух. Это ведь всё неправильно. Так не должно быть. Я не должна испытывать к нему нечто, напоминающее тепло и... благодарность?
