— Я только недавно тебя на ноги поставил, — возразил ему, потирая бок, — образно говоря! Не хочу, чтобы по тебе снова проехались!
— Ты забыл с кем имеешь дело, Валдай! — Виктор демонстративно поправил воротник чёрной рубашки, — я хоть и не ногах, но стреляю лучше снайпера. Так что, на выход... и не мешай мне развлекаться.
Покачав головой, я всё же распахнул дверь со своей стороны. Кивнул ребятам, чтобы они помогли выбраться из машины и Виктору. Краем глаза заметил, что дверь внедорожника Быка также открылась.
— Кира где? — поинтересовался у подоспевшего Николая.
— На заднем дворе, как и договаривались. С Сергеем.
— Отлично. Поставь недалеко человека. Пусть следит.
— Уже.
— Красавчик. — хлопнув Николая по спине в одобрительном жесте, я направился навстречу Быку и трём его людям. Один побоялся ехать, сученок. Прикрылся своими шавками...
— Я уж и не надеялся получить от тебя приглашение, Валдай! — пробасил, приближаясь ко мне.
— Считай это привилегией, — отмахнулся, оглядываясь на Виктора.
— Мне нравится твой дом в глуши! Я себе такой же отгрохаю через годик-другой!
— Нравится глушь?
— Днём с огнём не сыщешь! — рассмеялся, запрокидывая голову, а у меня возникло желание тут же запихнуть ему в глотку ствол.
— Кто ищет, тот всегда найдёт, — прикинув, сколько времени уйдёт на посиделки, пришёл к выводу, что затягивать желания не было никакого. По сути, я уже всё решил. Идти ва-банк мне не впервой. Да и Гриша меня абсолютно не смущает.
— В этом ты прав... но вот твоя берлога спрятана хорошо. Здесь, я так понимаю, бывают лишь избранные...
На себя намекает, дерьма кусок. Тешит своё жалкое самолюбие.
— Волков своих пристрой пока на беседке, — кивнул в сторону шпаны, возомнившей себя князьями, — хавки им принесут, я распорядился.
Указав направление, хлопнул по Бычьей спине, — а мы на большой веранде банкет сообразим.
Виктор продолжал многозначительное молчание и, будь я на месте Быка, уже бы уже забил тревогу. Но этот чёрт даже ухом не ведёт.
— Ты же ничего не задумал? — вдруг поинтересовался. Словно, блять, на него озарение снизошло. Цепкий взгляд впился в мою переносицу.
— А есть повод? — я провёл пятернёй по отросшей щетине. С трудом сдерживал ухмылку.
На несколько секунд между нами повисло молчание. Вязкое, мутное... оно сгущало воздух, заставив Быка приоткрыть рот и показать мне свои зубы. Он завис, высматривая в моих глазах подвох. Обмусоливал мои слова, силясь понять, стоит ли мне доверять...
— Хорош, — на выдохе с моих губ срывается усмешка, — давай. На веранду. Жрать охота.
Обхожу Костантина, цепляя кресло Чеха и тот невозмутимо машет рукой, подгоняя меня вперёд. Бык всё же очухался. Хмыкнув, дал своим псам команду и те послушно закивали, направляясь в сторону маленькой беседки. Набить животы перед смертью — святое дело. Как говорит один мой знакомый: на сытый желудок подыхать приятней.
У моих ребят было пятнадцать минут. Пока Бычара будет опрокидывать в себя рюмку, его щенят уже должны будут убрать. А вот сам Костик — моя добыча. Я всегда был нетерпелив. И этот случай не стал исключением.
— За соглашение, — произнёс тост, глядя на то как Бык нервно оглядывается по сторонам. Чует опасность... это хорошо. Значит, у него не всё так запущено.
— Согласен, — подхватил Виктор, протягивая руку и звеня своей рюмкой о наши.
— Не люблю я эту суету вокруг баб, Валдай. Но, раз уж ты просишь... — слышу фальшь в хриплом голосе, но делаю вид, что меня всё устраивает.
— Вот и славно, — закусил солёным сыром и посмотрел на Виктора. Тот, скрутив губы в трубочку, ждал основных событий.
Его молчаливость меня откровенно удивила. Я бы даже сказал — ошеломила. Будто его подменили. Виктор, сомкнувший зубы, был мало похож на себя.
Чех отъехал от стола и, развернувшись к нам спиной, закурил. Глядя куда-то вдаль, на макушки высоких сосен за забором, он тихо напевал незнакомую песню на чешском и едва ли обращал на нас внимание.
— Клим Семёнович?
— Ну? — я оглянулся, пересекаясь с Николаем.
— На минуту вас можно?
— Что-то срочное? — невольно шмыгаю носом, и промокаю губы салфеткой.
— Да. Надо чтобы вы кое-что посмотрели.
Захватив с собой зубочистку, следую за Николаем, заранее зная, зачем я туда иду.
— Вот, — уже в доме он протягивает мне глушитель.
Я достаю свой ствол и, прикрепив одно к другому, подхожу к зеркалу. Круги под глазами такие, будто я несколько дней без сна. Хотя... всё наоборот. Рядом с Кирой я сплю как младенец.
— Что там с шакальём? Наелись?
— Думаю, да.
— Отлично, — провожу языком по зубам и ловлю себя на мысли, что до одури хочу увидеть Киру. Зарыться, блять, носом в копну шоколадных волос и дышать пряным ароматом.
— Можно действовать?
— Я сам.
— Сам? — оторопело переспросил мой помощник.
— Хочешь помочь?
— Не откажусь.
Чех подстрахует. Уже обговорили всё по пути домой.
— Тогда на выход.
— Можно спросить? — в спину прилетел вопрос.
— Попробуй... — оглянулся через плечо, перехватывая сконфуженный взгляд Коли.
— А глушители зачем? Мы же... ну, дома.
— Чтобы девушку не напугать.
Коля кивает, а я тихо усмехаюсь. Когда меня вообще заботили подобные вещи? А тут на тебе... девчонка.
Всё остальное происходило слишком быстро. Покинув дом, я прямиком иду в сторону малой беседки. Там шумно. Тихую музыку перебивал гул мужских голосов и смеха. Даже мои ребята не позволяют себе здесь шуметь...
А эти... шпана, мать их.
Они даже сообразить ничего не успели. Пооткрывали рты, завидев наше стремительное приближение. Почуяли неладное и напряглись. Один из них успел потянуться к поясу, но Коля оказался быстрей. С первого выстрела пробил тому переносицу.
— Твою мать! — заревел второй, переворачивая стол.
— Коля, бери рыжего! — прорычал, делая выстрел.
Пуля прошла через кадык третьего и тот завалился через перевёрнутый стол.
Я молча оставил рыжего на Колю и отправился к Быку.
Картина маслом.
Этот боров стоял, опешив, и боялся пошевелиться, потому что Виктор держал его на прицеле. И такая тишина... одно удовольствие, приправленное тихим шелестом листьев.
— Как дела, Костя? — широко улыбнулся, приближаясь к Быку.
