«Яся, я не в пионерском лагере, ты же помнишь? Даже это свидание мне было ой как нелегко выбить».
Что на это было ответить? Я сдулась. Мои обвинения были глупыми, а злость – абсолютно беспочвенной. Наверное, я действительно привыкла, что все в этой жизни могу получить по щелчку пальцев.
«Хорошо. Поняла».
И все. Все, понимаете? Он больше мне не писал! То ли наказывая за то, что я, видите ли, посмела помахать у его носа красной тряпкой, то ли занимаясь глупой дрессурой. А ведь я рассчитывала всего лишь на маленькую сцену ревности, которая бы позволила мне понять, кто я для него?! Что я для него значу? Мы же никогда не касались этой темы, а я все-таки девочка, который нужны слова.
Возвращаясь в настоящее, я судорожно хватаю ртом воздух. Клим мою истерику комментирует достаточно лаконично:
– Ну, пиздец.
Я прекращаю бессмысленно дергать ручку на двери, которая вообще-то с другой стороны заперта. Разжимаю одеревеневшие пальцы, сглатываю и медленно оборачиваюсь. Мой зэк сидит на стуле, втиснутом между стеной и столом. Глаза прикрыты, голова устало откинута на ту самую выкрашенную голубой краской стену. Его грудь нервно вздымается. Он хочет меня адски. Даже его с виду расслабленная поза не может меня обмануть. Господи, ну вот что я делаю? Что творю, а?! Идиотка. А если бы он контролировал себя чуть хуже?
– Выйти отсюда досрочно не можем ни ты, ни я, – наконец, говорит Клим.
– Я знаю, – шепчу.
– Тогда что это было? Очередная попытка потыкать в меня палочкой? И как? Мои реакции тебя удовлетворили?
– Нет! – ахаю я. – Нет, конечно. Ты все неправильно понял.
Еще бы. Я сама себя не понимаю! Замираю у двери, нервно заламываю пальцы. Клим смотрит на мои бессмысленные метания из-под тяжело опущенных век. И я тоже, как ни стараюсь, не могу на него не пялиться. Я же даже не представляла, как он выглядит! Вот почему теперь никак не могу насмотреться, с жадностью отмечая все новые и новые детали. Какие же у него глаза… Обалдеть.
– Я просто… Черт. Наверное, не ожидала, что это будет так. – Неопределенно обвожу рукой тесную комнату. И выдавив из себя натужный смешок, нервно пробегаюсь пальцами по волосам. – Пожалуйста, не принимай на свой счет, ладно? Не могу объяснить, почему так отреагировала, правда. Но не по той причине, о которой подумал ты.
Бросаю на Клима умоляющий взгляд. Он, не мигая, смотрит в ответ, будто всерьез прикидывая, стоит ли мне верить. Напряжение, сковавшее тело, становится невыносимым. Я жадно облизываю пересохшие губы. И замираю в шоке, ощутив во рту его незнакомый вкус. Дрожу… Он замечает.
– Да уж. Обстановочка тут еще та, – нехотя, он все же принимает мое объяснение.
– И не говори. – Не сумев сдержать вздох облегчения, возбужденно трясу головой. Отворачиваюсь, начинаю суетиться, громыхая контейнерами в сумке. – Меня еще и на КПП облапали. А я вроде в теории была к тому готова, но все равно неприятно. Бр-р-р.
Оставляю гребаную сумку в покое. Касаюсь руками пылающих щек, только сейчас понимая, как же сильно меня выбило из колеи случившееся. Размеренно дышу. Ну, все, Ясь. Заканчивай. Подумаешь, за жопу схватили! Ты еще, недотрога, поплачь.
На моем запястье смыкаются длинные мужские пальцы, отводя от лица ладони:
– Кто?
Не услышав, как он приблизился, я зависаю, разглядывая руки Клима. Красивые длинные пальцы, широкие ладони. Никакой грязи под ногтями и чего-то отталкивающего. Напротив. Все, как я люблю.
– Яся!
– А?
– Кто облапал?
Зэк выпускает мое запястье и осторожно касается щеки. Я тяжело сглатываю. Медленно поднимаю ресницы, открываясь для его внимательного взгляда.
– Да какой-то мудак на КПП. Его потом другой одернул.
– Тот, который тебя сюда привел, одернул?
– Угу. Этот нормальный мужик, но напарник у него не из приятных.
Ну, вот. Наябедничала. Стало легче, хотя понятно, что Клим никак не защитит меня от обидчика. И вообще, может, зря я ему поведала о случившемся. Еще не хватало, чтобы он решил, будто я снова пытаюсь вывести его на эмоции. Потому как, видит бог, сейчас мне это удалось. Вон как хищно он сощурился и сжал челюсти.
– Ты злишься? – шепчу я, скованная непонятным мне страхом. Клим резко кивает. – На меня?
На этот раз он отрицательно мотает головой. Не в силах выдержать его пробирающий до костей взгляд, я опускаю глаза чуть ниже. Залипаю на тонких красиво очерченных губах и кадыке, который за время моих гляделок несколько раз прокатывается по горлу туда-сюда, как если бы Клим хотел что-то сказать, да все не мог совладать с голосом.
– На то, что так сильно хотел тебя увидеть, что позволил случиться всему этому дерьму. Не надо было, – в конце концов, поясняет он резко.
– Не надо было чего?
– Звать тебя сюда. Как я и думал, тебе здесь совершенно не место, – припечатывает Клим и отворачивается, с силой вдавливая в стол ладони.
Вот как, значит? Не место?! Его слова определенно требуют какой-то моей реакции, а я… Господи, он так это подает, что у меня к чертям собачьим отнимает речь. Делаю шаг. Угловатые плечи Клима напрягаются еще сильнее. Я робко касаюсь его спины. А чуть осмелев, обнимаю его за пояс и лицом утыкаюсь между острых лопаток. Жадно дышу им, чувствуя, как меня затапливает чем-то болезненно сладким.
– А что надо было? Игнорить меня?
– Ничего не надо было. Ничего! – резко оборачивается. – Знал бы, как влипну, не стал бы даже начинать.
А вот это обидно! Хотя я и понимаю, о чем он. Мне самой приходится переосмысливать наши отношения на ходу. В мыслях сумбур, а уж про чувства и говорить не приходится.
– Ну, раз уж я здесь, давай хоть накормлю тебя. Тут еще должно быть теплое. Борщ будешь? И вареники. Но сначала, наверное, я все обработаю… - окидываю неприязненным взглядом наши «апартаменты». Кстати, на картинках в интернете комнатки для свиданий выглядят гораздо хуже. Здесь же все не так плохо. Но продезинфицировать все равно не мешает. – Я прихватила септики.
– Предусмотрительно. Накрывай на стол. Я все сделаю.
Занимаясь каждый своим делом, мы, тем не менее, то и дело встречаемся взглядами. Вымыв стол, я расставляю принесенные с собой приборы. Выходит громко. Я злюсь… Поначалу даже не понимая, что ж так сильно меня подрывает.
– А другим своим бабам ты тоже это говорил?
Брови Клима взлетают вверх.
– Каким бабам?
– Которые тебя здесь навещают. – Парадируя мерзкий голос вертухая, выпаливаю: – У Дыма всегда девочки – высший сорт. Вот где справедливость, Петрович?
О боже. О боже мой! Я бешусь, потому что ревную зэка! И его скупые вымученные объяснения, призванные доказать, что я для него какая-то особенная, конечно, греют сердце, но вообще не спасают ситуацию. Как представлю, что он в этой же комнате с другими… А-а-а!
