– Но моей больше? И именно этого ты не можешь простить?
– Нет! Я как раз прощаю. Прощаю… Но на этом все.
– Все? – темные брови взлетают вверх.
– Да. Я не принимаю твое предложение о партнерстве.
– Нет. Даже не мечтай, что я тебя отпущу.
– Послушай… – кладу руку поверх его сжавшегося кулака. – Я готова уйти на любых условиях. Хочешь, мы не будем делать никаких громких заявлений, хочешь – я буду продолжать консультировать тебя, как внештатный сотрудник. Я приму любые приемлемые для тебя варианты. Как ты хочешь – так и будет. У меня нет цели по тебе ударить.
– Думаешь, что могла бы? – фыркает делано-равнодушно, но я-то знаю его, я-то вижу разверзающуюся на дне темных глаз бездну.
– Я не с угрозами к тебе пришла.
Молотов сбрасывает мою ладонь. Отворачивается к окну, демонстрируя мне вздувшиеся желваки.
– А начала так красиво…
– Я начала с правды.
– Кто он?
– С чего ты взял, что у меня кто-то есть?
– С того, что ты никогда не уходила от меня. Ты уходила к кому-то. Одной ты себя чувствуешь неполноценной. Как и все девочки, которые не знали отца.
– Ошибаешься. Я своего отца знала.
– Какая разница, Ясенька? Он все равно тебя бросил. И ты в том себя винила. Скажешь, нет? Кстати, я как раз поэтому так долго тянул с разводом. Уж ты-то могла понять, что дети не должны расти без отца. Иначе из них получаются душевные инвалиды.
Самое жуткое, что он ведь во многом прав. Да только я не уверена, что правда извиняет жестокость. А Молотов жесток, да. Бьет прицельно в самое уязвимое. Сыплет соль на незаживающую рану в груди. Щедро втирает в мясо.
– Все? Или еще что-нибудь добавишь к сказанному?
– Нет. Зачем?
– Мало ли. Вдруг мне недостаточно больно.
Откладываю безжалостно скомканную салфетку и, пользуясь тем, что к нам подошел официант, сбегаю в туалет. Внутри печет, в горле стоит металлический привкус крови. Что ж так херово от его слов? Что ж так херово-то… Медитирую на включенную воду. Но и тут незадача – кран автоматический, и через определенный промежуток времени он самостоятельно выключается. Психую, будь оно все неладно! Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, возвращаюсь за стол. Прохожу мимо Молотова, когда он ловит меня за руку.
– Что? – хмурюсь я.
– Тут тебе звонили.
Он машет у меня перед носом моим! айфоном и с силой сжимает пальцы на запястье. Слезы, которые я вот только затолкала подальше, вскипают в глазах. Еще немного, и он переломает мне кости.
– Ты залез ко мне в сумочку? Серьезно, Игорь? Что дальше?
– Сейчас я задаю вопросы.
– Ну, задавай.
– Что у тебя с Дымом? И как ты вообще с ним снюхалась?
ГЛАВА 20
– Я не понимаю, Ясь. Зачем это тебе?
– Ну, мам! Ты чего? Поздно метаться. Давайте просто спокойно проведем этот вечер.
– Адиль, Света, ну хоть вы ей скажите!
– Ма, Яська взрослая девочка и точно знает, что делает, – заступается за меня брат, а сам, чтобы никто не слышал, добавляет в ухо: – Я надеюсь, что знает.
– В какую-то глушь. На север! Люди туда в ссылку ехали, а ты добровольно!
– А она как жена декабриста, – оскаливается непутевый брат.
– Адиль! – шикаю я. Мама не в курсе, что я еду к мужчине. Знай она, что меня сподвигло на переезд, никогда бы этого не поняла. Мой выбор наверняка стал бы для нее ударом. И мне пришлось бы очень долго ей объяснять, что да как, прежде чем она смогла бы его принять. А я пока не в состоянии держать оборону. Все силы ушли на разговор с Молотовым. Он, как огромная черная дыра, высосал меня подчистую.
– А работа как? Как работа, Яся?
– Никак, ма. Я уволилась. Говорю же, мне нужно все как следует переосмыслить. Я устала. Выгорела. Ничего не хочу.
– Как это уволилась? Как это? Что значит – не хочу? А пенсия? У тебя же прервется трудовой стаж и…
Переглядываемся с Сашкой и Русом. Племянники синхронно закатывают глаза. Молодые, а про жизнь понимают побольше бабушки.
– Мам, ну какой стаж? Ну, кто в нашей стране вообще на пенсию рассчитывает? Прекрати, пожалуйста. Я уже и тебе, и себе на дальнейшую жизнь заработала.
Мама расстроенно замолкает. Крыть ей нечем. Она подвержена стереотипам, как и многие люди старшего поколения, но все же не безнадежна.
– Бабуль, да пусть едет. Я тут погуглил, там неподалеку есть несколько классных лыжных трасс. Может, на Новый год к тебе прикатим погонять, а, пап? – оживляется Сашка.
– Катите. А мы с мамой на Новый год летим на Мальдивы.
– Серьезно?
– Угу. Хоть отдохнем от вас.
Адиль криво улыбается и подходит к креслу, в котором сидит смущенная, как девчонка, Светка. Устроившись на подлокотнике, обнимает жену, бережно прижимая к боку.
– А ей вообще можно путешествовать? – подключается к разговору Руслан.
– Почему нет? Гипс к тому моменту снимут. Швы заживут. Только купальник надо будет сдельный купить, чтобы не пугать народ шрамами. – Светка сникает, отводит взгляд. Но Адиль все-таки редкая умница. Не позволяет! Обхватывает ее подбородок и, с уверенностью глядя в глаза, чеканит:
– Да плевать вообще. Ты красавица.
Рус подмигивает мне и с намеком ведет бровями туда-сюда.
– У родаков медовый месяц, если кто еще не понял, – фыркает Санька.
– Завидуй молча, – беззлобно отбивает подачу Адиль. – А после Мальдив, может, и заскочим с визитом. Если к тому моменту ты сама не сбежишь из глуши.
– Не сбегу, – улыбаюсь. – Мам, ну не расстраивайся, ага?
– Как не расстраиваться? Бросаешь меня на старости лет!
– Я буду меньше чем в четырех часах лету. Да и ты можешь в любой момент нагрянуть. Не забывай про мессенджеры и фейстайм. Даже соскучиться не успеешь. Ну что ты проблему на ровном месте создаешь, мам?
– Вся семья была под крылышком, а теперь что?
Понимая, что дальнейшие убеждения бесполезны, вяло машу рукой. Конечно, меня тоже немного пугает, что я не смогу приехать к маме или брату, когда захочется, но если честно, когда я работала на Молотова, встречались мы тоже не так чтобы часто. Ритм жизни огромного мегаполиса диктует свои правила, но все же греет мыслью о том, что при необходимости можно в любой момент сорваться, и через час-полтора уже обниматься с родными или плакаться им в жилетку.
– Пойду, чай заварю.
Скрываюсь в тишине кухни. Набираю воду, достаю из шкафчика чашки. На новом месте мне придется купить посуду и мебель. В наличии там только кухонная стенка со встроенной техникой. И оборудованный гардероб. А вот диван и кровать – это, будьте добры, сами. Ну, и ладно. Выберу на свой вкус.
