И почти сразу остановились. Следующее разветвление было без отметки.
– О боги! – выдохнул Пер. – Это место! Я думаю, мы даже не заметили, что тоннель разветвляется.
Транлос обернулся к Перу, не совсем уверенный в этом. Он был точно помнил, что они отметили один из залов.
– Возможно. Каким путём пойдем?
– Нам придётся разделиться. Ты возьмёшь правый, а я возьму левый. Один из нас найдёт следующее отмеченное разветвление и вернётся за другим.
– Я не знаю, Пер, – неуверенно сказал слегка взволнованный Транлос. – Я не думаю, что мы должны разделяться.
Пер презрительно взглянул на компаньона, пытаясь сохранить спокойствие.
– Мы не можем сделать так. Что, если мы выберем неправильно и не сможем найти путь назад? Тогда мы действительно потеряемся. К тому же, мы будем всего в нескольких шагах друг от друга, по разные стороны стены. Мы будем на расстоянии крика, если один из нас попадет в беду, другой придёт на зов.
– Хорошо, – все ещё неуверенно сказал Транлос.
Каждый из них осторожно двинулся в свой тоннель.
После нескольких шагов Транлос остановился, прислушиваясь.
Тишина.
Он шёпотом выругался. Он находился всего в нескольких ярдах от своего компаньона. Логика подсказывала, что ему должны быть слышны шаги Пера. Чертова акустика этого места!
– Пер? – позвал он неуверенно.
Никакого ответа.
Он подождал немного.
– Пер? – Снова позвал он, немного настойчивее и повернулся обратно в направлении, откуда только что пришел.
– Что? – отозвался Пер раздражённым голосом. Он откликнулся на второй вопрос чем-то обеспокоенного Транлоса. Они разделились не более нескольких секунд назад, а мужчина уже звал его как перепуганная овечка.
Он нетерпеливо ждал, но Транлос не ответил.
Пер сделал шаг назад по пути, которым пришёл, позвав на этот раз немного громче. Его раздражение прошло, когда внезапно усилилось чувство тревоги.
– Что такое?
Всё ещё никакого ответа.
Какой-то момент Пер ждал, в нерешительности прислушиваясь. Это было всего в нескольких шагах от развилки в тоннеле, а оттуда он сможет прямо увидеть то место, где был Трантос, по крайней мере должен быть. Но из-за зловещей тишины холод пробежал по его спине, и ему стало тяжело переставлять ноги.
Он помедлил и подождал еще минуту, а тишина продолжалась. Потом, проклиная себя последними словами за трусость, он собрал волю в кулак и прошёл вперед, доставая из ножен саблю.
Пер осторожно приблизился к углу и оглянулся вокруг, пригнувшись и готовясь напасть.
Второй проход был тих и пуст. И совершенно никаких следов Транлоса.
Входя в тоннель спустя минуту и продвигаясь вперед, Пер выпрямился.
– Транлос? – спросил он, опасаясь худшего. Не было ни одного признака, что здесь проходил хоть один человек, более того не было признаков борьбы, а Пер знал Транлоса. Тот уже ответил бы.
Он медленно двигался вперёд, боком, чтобы можно было постоянно держать в поле зрения весь тоннель как впереди, так и сзади. Воиин не хотел, чтобы его застали врасплох. Его глаза тревожно и внимательно исследовали стены, выискивая трещины, которые могут означать потайные входы, и осматривали мраморный пол в поисках признаков скрытых ям или других ловушек.
Стены и пол были монотонными и чистыми, как и везде, и здесь всё ещё не было признаков его компаньона, ни даже капли крови на стене.
– Транлос? – снова позвал он, на сей раз намного мягче, не ожидая ответа.
В пяти ярдах от окончания тоннеля, где он поворачивал на девяносто градусов влево и продолжался уже вне его видимости, Пер внезапно замер.
Волосы на затылке встали дыбом. Шелест движения доносился откуда-то прямо впереди него.
Мужчина покрепче схватил саблю и начал успокаивать себя. Он был опытным мечником, хорошо обученным пользоваться мечом, он не позволит напугать себя. Если человек или люди, кто забрал Транлоса, поджидали его за углом, он будет готов встретиться с ними в драке лицом к лицу.
Но Пер в нерешительности не двигался. Должен ли он идти вперед?
Он знал, что неожиданность была смертельным оружием. Он знал, где был его противник, и что этот противник ждет его. Знать о ловушке – уже наполовину обезоружить соперника. Если он правильно рассчитал, то ему нужно было обогнуть угол и встретиться с тем, кто поджидал его, кем бы тот ни был, раньше, чем он сможет ответить.
Все же…
Мечник огляделся по сторонам. Если у его противника было какое-нибудь дальнобойное оружие, здесь он был лёгкой добычей. Проход был шириной в тридцать шагов, без какого-либо покрытия. Сейчас он был достаточно близко, чтобы закрыться прежде, чем противник сможет выстрелить, но с другой стороны, если тот услышит его отступление, то между ними будет слишком большое расстояние. Отступление было бы самоубийством.
Разве только, что противник не имел такоко оружия. Но если у невидимого человека был арбалет (беря во внимание окружающую обстановку, казавшийся наиболее вероятным оружием), тогда почему он до сих пор не использовал его? Почему ждал, пока Пер прошёл почти по всему проходу, хотя было бы более благоразумно подстрелить его на полпути, когда ни бегство, ни продвижение вперед не были бы для него возможными, а проход был бы подобен тиру.
Нет, это не имело смысла. Противник хотел встретится с ним вплотную, а не на расстоянии. И если этого он и хотел, то это было как раз то, чего хотел и сам Пер.
Воин отступил на шаг, всё ещё концентрируя внимание на повороте впереди. Там не было никакого движения, даже теней.
Он снова отступил на шаг.
Позади него раздался тренькающий звук.
Он обернулся как раз вовремя, чтобы лезвие Этоса вонзилось ему в горло, а его собственный клинок выпал из ослабевших рук.
Он задохнулся, издавая булькающие звуки и разбрызгивая кровь, а затем упал безжизненным трупом.
* * * * *
Ступеньки вели вниз в темноту.
Очевидно, это были более глубокие уровни владений Гадюки, где не было светящихся магических сфер, освещающих верхние уровни.
Аркейл помедлил, внезапно почувствовав неуверенность. Если он зажжёт факел, он и Дрейк станут лёгкими мишенями для любого поджидающего внизу в темноте. С другой стороны, он не мог продолжать идти без света и не хотел возвращаться вверх по ступенькам, оставив эту область неисследованной. Ни один тактик не оставил бы тёмного пятна в своем тылу.
К тому же, если это пространство не было освещено, это могло означать, что была территория, допускать в которую посетителей Гадюка не хотел. Что говорило о верности выбранного пути.
