– Он был… моим… другом детства. Мог бы я..?
– Твое детство прошло, – сказал Гадюка. – Теперь ты убийца. У тебя нет друзей. Только жертвы, – он оглядел Дрейка. – Он пришел сюда, чтобы убить тебя. Я ожидал, что ты принесешь пользу.
– Но он хорош… Он талантлив! – Отчаяние сильнее стало заметно в голосе Этоса. – Он может стать Вашим учеником!
– Никогда! – словно выплюнул Дрейк.
Гадюка покачал головой.
– Я не беру учеников. И неважно, насколько ты талантлив или нет.
– Вы взяли меня!
– Это было по моим собственным причинам. Убей его.
Этос закрыл глаза, сомневаясь, что сможет себя заставить сделать это. Он начал поднимать короткий меч, затем снова уронил его. «Великие Боги!» – думал он.– «До чего я дошел?»
Дрейк взглянул на него снизу вверх.
– Убей меня! – снова выплюнул он вызывающе. – По крайней мере я заслужил это! Я заслужил умереть как истинный Энтрери!
Гадюка рассмеялся.
– Что ты сказал? – спросил он. – Энтрери?
Дрейк отказался отвечать, и веселье Гадюки только возросло. Он взглянул на Этоса.
– Убей его. Вспомни первое время, когда ты бросил мне вызов. Не повторяй той же ошибки дважды.
– Энтрери! – закричал юноша, когда лезвие Этоса стало опускаться.
Какой-то момент Этос стоял, глядя на труп. Его колени дрожали, и он тяжело осел вниз. «Что же я наделал? Боги! Я проклят! Я проклят навеки!»
Спустя время он огляделся вокруг ещё раз.
Гадюка зажег в комнате лампу, и Этос понял, что раньше он никогда не был здесь. Юноша неуклюже встал на ноги.
Убийца повернулся к нему, стоя в середине круга света от другой лампы.
– Магическое освещение непригодно для живописи, – пояснил он.
Этос увидел, что комната была уставлена портретами. Они выстраивались вдоль стен, стоя на стендах, а некоторые даже лежали плашмя на нескольких рабочих столах. Каждый был изящно подписан рукой мастера.
Каждый изображал умирающего человека. На одних портретах рана была видимой; на других были только лица жертв, но Этос знал, что он смотрит на лица мертвецов.
– Мне нравится, когда они знают, что я иду, – сказал Гадюка. – Какое это удовольствие! Когда определенное выражение лица возбуждает мое воображение, я чувствую желание превратить убийство в искусство.
Этос прошёлся вдоль портретов с ужасным и в то же время болезненно-притягательным чувством, хотя ему и хотелось отвернуться.
Гадюка смотрел на него.
– Ты видишь, я совмещаю два искусства в одном. Великолепно, не правда ли?
Этос уставился на него.
– Я ненавижу их. Я ненавижу Вас за то, что нарисовали их.
– Серьезно? – Гадюка выглядел действительно удивленным. – Что здесь ненавидеть?
– Страх. Страх в их глазах. Я ненавижу его.
Его пристальный взгляд неохотно вернулся к картинам.
– Вы забрали их жизни, когда убили. Неужели вам нужно было так уронить их достоинство? Неужели этот страх должен жить на картинах вечно?
Гадюка покачал головой.
– Ты не понимаешь мою работу. Он как приговор для тех, кого я убил. Страх заслуживает смерти. Правосудие было исполнено.
Этос помедлил, смотря на одно из недавних полотен.
– Мой отец, – сказал он отворачиваясь.
– Твой отчим, – поправил Гадюка. – Да, он сделал мне неожиданный подарок. Его последнее выражение лица одно из моих любимых.
Этос повернулся к нему.
– Я думал, что не осталось ничего, что бы Вы ещё могли взять отнять у меня, – пробормотал он. – Я ошибался.
Чувствуя, что больше не может находиться в этой комнате, он развернулся и ушел.
Гадюка проводил его взглядом. Да, он хорошо выполнял свою работу.
Скоро Этос сможет оценить красоту смерти.
Часть 3
Страх
Страх. Основное чувство моего отрочества.
Тогда я жил в постоянном страхе – я боялся себя, боялся Гадюки, боялся огромного мира вокруг.
Теперь же боятся меня. Не смотря на то, что страх мой постоянный спутник, он больше не мучает меня. Теперь он мой союзник.
Страх раскрывает худшее в человеке. Страх отвратителен.
Страх это моё оружие.
Если человек боится тебя, страх парализует его мысли и действия. Это делает его медленным и дает тебе преимущество.
Я ненавижу и презираю страх. Возможно, это моё самое лучшее оружие, но далеко не самое любимое.
Я знаю, что такое страх. Большинство людей проживают всю жизнь в страхе. Они боятся боли. Они боятся неизвестности. Они боятся потерять любимых. Они боятся смерти.
Я никогда не боялся этих вещей. Я был вынужден каждый день жить в боли. Каждый день был полон неожиданностей, иногда приятных, но в основном нет, поэтому я никогда не боялся неизвестности. Я давным-давно утратил всех, кого любил, и мне больше нечего было терять. Я за каждым поворотом сталкивался со смертью и не боялся её.
Я по-настоящему боялся Гадюку, и это было ужаснее всего.
А сейчас я вообще ничего не боюсь.
И я идеальный убийца, а остальное не имеет значения.
Артемис Энтрери
Глава 16
Значение слова
Этос лежал на жёстком матрасе, который называл постелью, и думал.
За последние несколько лет, на протяжении которых тренировался с Гадюкой, он чувствовал, что человечность понемногу покидает его. Его возвращение в общество лишний раз показало, каким чужим он был там.
Но сейчас он ловил себя на мысли, что, возможно, человечность лишь неясное понятие, которое лучше оставить ученым и философам с их пыльными книжками. Человеку не свойственна врожденная и инстинктивная добродетель, он лишь хочет верить в это.
Этос начинал верить, что человек целиком и полностью зависит от окружающего его мира. Он и сам был полностью зависим от него.
Он размышлял, есть ли в мире другие люди – те, которые сами влияют на окружающее, вместо того чтобы подчиняться ему. И эти мысли придавали ему надежду, что, возможно, когда-нибудь и он найдет в себе силы повлиять на мир вокруг него.
Юноша всё больше задумывался над этим.
Когда он был младше, его друзья из страха присоединились к воровской гильдии.
Раньше он думал, что Джитиндер свободен. Но Джитиндер находился в плену трагедии, произошедшей с ним в детстве. Всю свою жизнь он построил вокруг мести за убийство своих родителей.
